Не будем останавливаться на шлемах воинов, а также на головных уборах священнослужителей. Начинать полагается с царских регалий, но в них как раз и вся закавыка.
Оказывается, на сей предмет идут ожесточенные споры. Вдаваться в них смысла нет, достаточно упомянуть известные регалии русских царей — шапку Мономаха и Казанскую шапку. Хранятся они в Оружейной палате Московского Кремля. А сетование на то, как тяжело быть правителем, пришло из пушкинского «Бориса Годунова» — «Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!». Это выражение, ставшее крылатым, используется уж слишком часто к месту и не очень.
Какие же головные уборы носили «обычные мужчины», знатные и простые, а также крепостные? То, что было на головах, несколько разнилось в зависимости от того, какого происхождения был хозяин шапки.
По Сеньке шлык, коли косенько сшит. Каков Пахом, такова и шапка на нем. По Сеньке шапка, по Еремке (по Фоме) и колпак.
В деревне мужчины носили валяные шапки-колпаки (суконные, войлочные). Считается, что этот головной убор близок к древним скифским и сарматским. Валяная шапка (она же валенка, яломок, чепепенник, грешневик или гречушник — потому что были похожи на пирог с гречневой кашей) — из войлока, полусферической, цилиндрической, конусообразной формы, с высоко загнутыми полями носилась во многих областях. Назывались только по-разному. Подобные шапки носились повсеместно — до западных границ и дальше.
Колпак (слово тюркское) — традиционный мужской конусообразный головной убор. Его шили из белого атласа, иногда с околышем, украшенным жемчугом, драгоценными камнями и меховой опушкой. Жемчугом и золотыми пуговицами окаймлялись и продольные разрезы на колпаке.
До нас «дошли» только поварские колпаки, а также «литературные воспоминания» о ночных колпаках и о шутовских колпаках. Слово осталось в поговорках, скороговорках и загадках.
Стоит Ермак, на нем колпак: ни шит, ни бран, ни поярковый (то есть не из шерсти ягненка) — это загадка о снеге на пне.
Шапка по отношению к снегу — не случайное слово. Облака на вершине, снег — это поэтическая шапка:
Снега как шапка на устьсысольце,
Леса — тулупы, предлесья — ноги,
Где пар медвежий да лосьи логи,
По шапке вьются пути-сузёмки,
По ним лишь душу нести в котомке
От мхов оленьих до кипарисов…
(Н. Клюев)
Колпаки были распространены и среди простого люда, и среди знати. Но богатые горожане одевались более затейливо. Дома на голове носили тафью — маленькую круглую шапочку, закрывающую макушку. Тафья — родом от татарских головных уборов, в летописях упоминается с 16 века. На тафью и надевался колпак.
Невысокий колпак с отворотами назывался мурмолка. «Шапки, которые мы называем шлыками, Москва называет мармурками, а так как московские бояре обыкновенно употребляют шапки из черной лисицы, поэтому и наши прозвали черных лисиц мармурками
Кабы знала я, кабы ведала,
Не смотрела бы из окошечка
Я на молодца разудалого,
Как он ехал по нашей улице,
Набекрень заломивши мурмолку,
Как лихого коня буланого,
Звонконогого, долгогривого,
Супротив окон на дыбы вздымал!
(А.К. Толстой)
Как известно, при входе в церковь полагалось шапки снимать, сложив все тафьи и колпаки перед входом. Отсюда дошедшее до нас выражение: успеть к шапочному разбору.
Четырехугольная шапка — распространенный мужской головной убор в допетровское время. Еще одна шапка — горлатная — занимала почетное место в гардеробе князей и бояр. Горлатные шапки — название идет оттого, что их шили из горлышек куницы, черно-бурой лисы или соболя. Шапка эта представляла собой высокий (в локоть), расширяющийся цилиндр, верх был из бархата или парчи. Колпак суживался кверху, горлатная шапка — расширялась. Надевали ее на тафью и колпак. А часто и не надевали, просто держали на сгибе левой руки.
Встречаясь на улице с близкими, люди могли обняться. Встречаясь просто со знакомыми — снимали шапки в знак приветствия. Отсюда, возможно, выражение «шапочное знакомство». Возвращаясь домой, горожане вешали свои шапки на болванец — специальное и нарядно расписанное приспособление. «Болванец шапку бережет» — говаривали.
Простолюдины и крестьяне шили летние шапки и из холста — просто в виде полусферы. Зимой же носили овчинные шапки, малахаи или ушанки. Малахай (родом из калмыцких степей) — шапка на меху с длинными наушниками, закрывал от холода практически всю голову. Упоминается, например, в известной сказке Ершова:
А Иван наш, не снимая
Ни лаптей, ни малахая,
Отправляется на печь
И ведет оттуда речь.
Малахай — это еще и вид одежды. Ушанка — тоже родом из кочевых народов. Впоследствии разошлась по некоторым странам. Ушанка закрепилась прочно до нашего времени и в армии, и в милиции, и даже в представлении иностранцев о русских, гуляющих в обнимку с медведями по Красной площади и изредка улетающих в космос.
Другие названия шапок с наушниками — треух, долгуша, чебец. «Надел треух, так не будь вислоух!» — была такая назидательная пословица.
Что можно делать с шапкой? Шапку можно нахлобучить. Этот глагол с высокой степенью вероятности связан с другой шапкой, называемой клобук. Но клобук уже давно — головной убор священнослужителей. Шапку можно и ломать перед кем-то, то есть заискивать, усердно чинопочитать. А можно и не ломать шапку. Можно шапку также — долой, было бы перед кем. Шапку можно надеть набекрень (шапочка в две денежки — и та набекрень), очень симпатично, только желательно, чтобы о том, что в голове (мозги), так не сказали. А то по случаю могут дать по шапке.
Наконец, шапками можно всех врагов закидать. Тут — уж как повезет.