От творчества Еврипида (485/4 — 406 гг. до н. э.) доходят до нашего времени 18 полностью или почти полностью сохранившихся пьес: 17 трагедий («Алкеста», «Медея», «Гераклиды», «Ипполит», «Андромаха», «Умоляющие», «Гекуба», «Геракл», «Троянки», «Ифигения в Тавриде», «Электра», «Елена», «Финикиянки», «Ион», «Орест», «Вакханки», «Ифигения в Авлиде») и сатировская драма «Киклоп». Когда-то, впрочем, ему приписывали девятнадцатую пьесу — трагедию «Рес», которая и сейчас зачастую по традиции публикуется в полных собраниях Еврипида; однако ученые давно уже доказали, что эта пьеса принадлежит неизвестному автору 4 века до н. э. (что не может не радовать, а то все пятый да пятый…). 18 пьес — это больше, чем от Эсхила и Софокла вместе взятых. Чем же объясняется такое странное противоречие?
Если Эсхил и Софокл изображали героев, восхищавших граждан Афин своим мужеством и верностью нравственному долгу, то их младший современник Еврипид изображал людей со всеми их страстями и пороками. На смену возвышенно-героическому тону классических пьес Эсхила и Софокла приходит еврипидовская трагедия человеческого несовершенства. Драматург мыслит человека слабым и внутренне противоречивым созданием в окружающем его враждебном мире, в котором самостоятельные решения героя приводят его к страданиям, а трагедию — к подлинно трагическому финалу. Еврипид спускает своих персонажей на землю, открывая театральному зрителю мир низких, даже преступных страстей.
Так, например, в пьесе «Медея» (431 г. до н. э.) автор изображает ужасную месть колдуньи-жены изменнику-мужу. Страстная, жестокая героиня, наделённая неистовым темпераментом, неспособная, подобно богам, прощать нанесённую ей обиду — это новый для афинского театра персонаж. Никогда ещё преступление не было показано зрителям столь явно и зримо: убийство Медеей своих с Ясоном детей — в наказание мужу за неверность — ужаснуло афинских зрителей, вообще-то знакомых с сюжетом древнего мифа. Еврипид видит женский характер противоречивым, изменчивым и всецело подчинённым жестокой страсти, ломающей всё на своём пути. Видимо, именно поэтому в древних Афинах любили рассказывать анекдоты о трудных отношениях Еврипида с женщинами (якобы обе жены ему изменяли).
В «Ипполите» (428 г. до н. э.) изображена трагическая и преступная любовь мачехи — Федры, жена Тесея, — к пасынку Ипполиту. Невинный и чистый душою Ипполит отвергает домогательства Федры, что заставляет её из мести оклеветать пасынка. Федра, как и Медея, — сложный персонаж: любовная страсть здесь сменяется невыносимым отчаянием, страх перед неминуемым позором — желанием мести. Богиня любви Афродита предстаёт у Еврипида суровой мстительницей, жестоко карающей главного героя — служителя культа богини-девственницы Артемиды — за непочтительное отношение к таинству любви. Так любовь у Еврипида становится слепой силой, страшным образом калечащей жизнь главных героев.
Трагедия «Геракл» (ок. 423 г до н. э.) также посвящена теме божественной мести. На сей раз перед нами — совершивший двенадцать подвигов и возвращающийся домой Геракл, преследуемый главной своею ненавистницей — богиней Герой. Наслав на сына Зевса безумие, она заставляет его расправиться со своими детьми и женой. Поразительная сила художественного гения Еврипида проявилась в изображении сцены безумия и последовавшей за ним картины отчаяния главного героя, скорбящего о своём позоре.
Именно Еврипида его современники-афиняне не спешили признавать великим и вообще относились к его творчеству достаточно критично (так, например, трилогия с «Медеей» завоевала лишь третье — последнее — место на дионисийских состязаниях). Еврипид говорил о внутренних страстях человека — и его пьесы, с одной стороны, волновали и трогали своей пронзительной, щемящей исповедальностью, а потому не оставались незамеченными, но одновременно и пугали, отталкивали афинян своим грубым проникновением в интимный мир чувств, который оказался не столь чистым и благородным, как это казалось ранее.
По преданию, драматург родился в день саламинской битвы (5 октября 480 г. до н. э.), хотя возможно, что это всего лишь интеллектуальная шутка греков, желавших связать трёх великих драматургов одним историческим событием (вспомним, что Эсхил участвовал в битве, а юный Софокл пел в хоре в честь героев-победителей). Рос он в семье мелкого торговца зеленью и в Афины попал лишь после разорения отца (который в наказание за долги подвергся осмеянию на площади, куда его посадили у всех на виду с корзиной на голове).
Будучи достаточно образованным человеком, Еврипид увлекался живописью, общался с видными философами того времени — Сократом (рассказывали даже, что великий философ помогал драматургу писать его трагедии), Протагором, Продиком, Анаксагором. В отличие от предшественников, Еврипид никогда не пробовал выступать на сцене в качестве актёра и постепенно слагает с себя обязанности композитора, отдавая честь сочинения музыки Тимократу Аргосскому; неизвестно, Еврипиду или Тимократу принадлежит найденный фрагмент музыки первого «стасима» трагедии «Орест» (стасимом называлась песня хора между «эписодиями» — актерскими сценами), ставший единственным уцелевшим примером музыки древнегреческой трагедии. Впрочем, хор в трагедиях Еврипида теряет свою тесную связь с развитием действия, являясь временами лишь пассивным созерцателем происходящих событий: Еврипид вообще больше любит монодии — песни актёров, — которые ещё у Софокла появлялись лишь эпизодически.
Между тем влияние Еврипида серьезно сказывается на стиле представлений того времени; известен спор между эсхиловским актёром Минниском (величаво и сдержанно исполнявшим в пьесах Эсхила вторые роли) и еврипидовским — Каллипидом, который порицался первым за форсированную страстность и порывистость, хаотичность и неумеренность жестикуляции (по свидетельству Аристотеля, Минниск называл Каллипида обезьяной).
Еврипид закончил свои дни далеко от Афин — при дворе македонского царя Архелая, где был хорошо принят и признан великим поэтом. Там он общался с выдающимися деятелями искусства своего времени — художником Зевксисом, музыкантом Тимофеем, драматическим поэтом Агатоном, который стал его последователем. Служивший при жизни излюбленной мишенью для насмешек и анекдотов Еврипид, по афинским легендам, имел и незавидную кончину: он был растерзан — то ли пущенными его ненавистниками собаками, то ли женщинами, обиженными на него за изображение их в трагедиях в неприглядном виде.
Даже после смерти Еврипида его творения продолжают потрясать зрителя. В «Ифигении в Авлиде» (после 408 г. до н. э., посмертная постановка осуществлена сыном драматурга, которого также звали Еврипидом) появляются душераздирающие образы матери и её невинной дочери, которую греки должны принести в жертву богам ради мобилизации готовой к троянской войне эллинской армии. Самым сильным и внутренне цельным характером трагедии выглядит как раз жертва — Ифигения, между тем как персонажи-мужчины показаны колеблющимися и нерешительными.
«Вакханки» (посмертная постановка в один день с «Ифигенией в Авлиде») — единственная сохранившаяся трагедия театра древних Афин, где действие связано с дионисийской тематикой. В основе сюжета — кровавая месть оскорблённого бога Диониса фиванскому царю Пенфею, спровоцированная непочтительным отношением царя к вакхическому культу. Вновь вторжение богов разрушает хрупкую гармонию человеческих отношений: поражённая безумием мать Пенфея, вакханка Агава отрывает голову своему сыну, приняв его за льва. В финале перед нами — отчаяние матери, потрясённой совершённым ею преступлением. Страсть к архаичной стихийности, характерная для иных пьес Еврипида, достигает здесь своего апогея. Потрясённые зрители отдали трилогии (третья пьеса не сохранилась) покойного драматурга первое место — это была одна из немногочисленных побед Еврипида.
Влияние Еврипида очень скоро станет определяющим для развития античного театра: внимание к интимным человеческим переживаниям (немец Шеллинг потом скажет, что «Еврипид изображает красоту временную и преходящую») окажется более близкой читателям последующих времен, нежели гражданские идеалы его предшественников. В сущности, всё развитие греческой и римской драматургии с 4 века до н. э. шло под несомненным влиянием Еврипида — а традиции Эсхила и Софокла почитаются как уходящая архаика. Именно поэтому стараниями учёных-грамматиков из Александрийской библиотеки от еврипидовского творчества для нас было сохранено намного больше пьес, чем от Эсхила и Софокла. Греки, недооценившие Еврипида при жизни, превознесли его после смерти как величайшего драматурга Эллады.