Если в советское время, когда модно было доказывать приоритет русских и советских учёных, официальная наука вынуждена была говорить о научных достижениях М. В. Ломоносова, то сейчас, когда «Запад — это наше всё», создаётся намеренно искажённое представление о нашем отечественном гении как о чём-то среднем между историком и филологом, значение которого якобы было раздуто только потому, что в своё время он был один русский среди учёных в России. О естественнонаучных работах
М. В. Ломоносова упоминается вскользь, а то и вообще замалчивается. То, в чём он, в сравнении с тогдашней наукой, был неизмеримо велик, — в понимании общих философских основ, целей и задач точных научных знаний, в творческих, далеко провидевших взглядах на будущее науки, — отодвигается на второй план, остаётся в тени или не упоминается вовсе.
Чтобы понять всю гениальность М. В. Ломоносова как учёного, достаточно вспомнить состояние точных наук в середине 18 века, в эпоху его деятельности. Учёная среда в то время отличалась консерватизмом, скудостью знаний и отсутствием стремления к прогрессу. А в России собрались вообще далеко не лучшие представители тогдашней науки, кроме двух великих, вытеснявшие из своей среды каждого, кто осмеливался предпринять что-то новое.
Тогда ещё не был известен состав земной атмосферы, и никто особенно и не стремился его узнать, а повторяли произвольные предположения классиков науки. Свет объясняли как поток материи, извергаемый солнцем. Даже всемирное тяготение объясняли действием загадочного вещества, входящего якобы в состав тел. Горение объяснили действием «флогистона» — воображаемого вещества, составляющего часть огня. Не понимали значение изучения ископаемых, а окаменелые останки растений и животных считали «игрой природы». Останки насекомых в янтаре считали чем-то сверхъестественным, а сам янтарь — минералом, и т. д., и т. п.
И в такое время, вопреки всемирно признанным авторитетам, М. В. Ломоносов
имел смелость высказывать противоположные им мнения, едко высмеивал засевший в головах современных ему учёных псевдонаучный вздор. И делал он это и в научных трудах, и при личном общении. Дело до драки доходило. Поколачивал Михаил Васильевич немцев, поколачивал! И все свои пионерские утверждения старался подтвердить опытами.
Так, за 18 лет до Лавуазье, опытным путём он открыл закон сохранения вещества. Он был яростным противником теории флогистона, вещественных теорий теплоты, света и электричества. Задолго до западных учёных М. В. Ломоносов предугадал механическую теорию теплоты, волновую теорию света и электричества. А химические работы нашего гения вообще были важнейшими пророческими откровениями. Удивительно то, что нет такой области естествознания, которой бы не коснулся
М. В. Ломоносов, и в каждой он схватывал самую её суть.
Интересно мнение о нем другого русского гения — А. С. Пушкина. Признавая достижения М. В. Ломоносова в русском языке и литературе, А. С. Пушкин всё же на первый план выдвигал его естественнонаучные работы. Он писал: «Соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенною силою понятия, Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшею страстью сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он всё испытал и всё проник… Первый углубляется в историю отечества, утверждает правила общественного языка его, даёт законы и образцы классического красноречия; с несчастным Риманом предугадывает открытия Франклина, утверждает фабрику, сам сооружает машины, дарит художества мозаичными произведениями и, наконец, открывает нам истинные источники нашего поэтического языка.
Ломоносов был великий человек. Между Петром I и Екатериною II он один является самобытным сподвижником просвещения. Он создал первый университет; он, лучше сказать, сам был первым университетом".
М. В. Ломоносову всегда отдавали должное наши учёные первой величины. Так, академик П. Л. Капица к одному из его юбилеев писал: «Теперь нам остаётся ещё остановиться на вопросе, почему у нас в стране научная работа Ломоносова так долго не получала признания. Совершенно ясно, что для признания учёного необходимо, чтобы окружающее его общество было на таком уровне, чтобы оно могло понимать и оценивать его работу по существу. Ни административно-чиновничий аппарат, ни вельможи, окружавшие Ломоносова, конечно, не могли понять значение его научных работ, и поэтому признание его работ по физике и по химии только тогда стало возможным, когда у нас в стране появилась своя научная общественность».
Непонятно только, почему же и сейчас замалчивание заслуг М. В. Ломоносова продолжается? Для этого достаточно полистать сегодняшние школьные учебники. Посмотрим, как отметит наша официальная наука его 300-летний юбилей. Думаю, всё же достойно. Ну не одни же там «немцы» засели!