Кое-кто из «рожденных в СССР», наверное, помнит официальную советскую версию, где неизменно фигурировали американские ткачихи и Клара Цеткин. Мол, 8 марта 1857 года работницы одежных и обувных фабрик Нью-Йорка вышли на улицы, требуя человеческих условий труда, 10-часового рабочего дня и равной с мужчинами зарплаты. Однако прошло более полувека, пока Соцпартия США не решила отмечать Национальный женский день в… последнее воскресенье февраля.
Пример американских социалистов был вскоре поддержан их немецкой коллегой — небезызвестной Кларой Цеткин. В конце августа 1910 года на восьмом конгрессе 2-го Интернационала именно она подала своим европейским товарищам идею учредить день борьбы за права женщин. А другая социалистка — Елена Гринберг — предложила дату. И опять-таки это было не 8-е, а 19 марта, ведь именно в этот день в 1848 году восстание берлинских рабочих заставило прусского короля пообещать в числе прочего и избирательное право для женщин (обещание, правда, сразу же забылось)…
В итоге Конференция женщин-социалисток в Копенгагене, по предложению Клары Цеткин, внесла следующую резолюцию: «В полном согласии с классово-сознательными политическими и профсоюзными организациями пролетариата в каждой стране социалистки всех стран ежегодно проводят Женский день, который в первую очередь служит агитации за предоставление женщинам избирательного права. Это требование должно быть выдвинуто как составная часть всего женского вопроса в целом и в полном соответствии с социалистическими взглядами. Женскому дню следует повсеместно придавать международный характер, и он должен быть везде тщательно подготовлен».
Скоро праздники учреждаются, да не скоро делаются. Если в 1911 году Германия, Австрия, Дания и Швейцария таки отметили Женский день 19 марта, то уже в 1913 году каждая страна праздновала во что горазд — кто 2, кто 9, кто 12 марта. Что в общем-то понятно — в те времена это был вовсе не праздник мимоз и подарков. А организовать митинги и прочие политмероприятия к четкой дате не всегда получалось.
Например, в России в 1913 году организаторы праздника сперва подали прошение петербургскому градоначальнику об организации «научного утра по женскому вопросу». Власти определили для этого второе марта, и в здании Калашниковской хлебной биржи прошли обсуждения таких вопросов, как участие женщин в выборах и гособеспечение материнства (многолюдных митингов в России времен «реакции» ожидать не приходилось). В 1914 году ряд стран отметили Женский день более единодушно и как раз 8 марта (причина банальна — было воскресенье). Затем началась Первая мировая война, и про традицию на какое-то время забыли.
Скорее всего, об этой дате так бы и не вспомнили, если бы 23 февраля 1917 года измученные войной и голодом российские женщины не вышли на улицы Петрограда с лозунгами «Хлеба и мира!». Женская демонстрация оказалась тем фитилем, который поджег пороховую бочку. К женщинам присоединились рабочие Путиловского завода, началось вооруженное восстание, а когда армия перешла на сторону восставших, дни монархии в России оказались сочтены. Восставшие женщины — страшная сила!
Именно февральские события послужили причиной того, что в 1921 году 2-я Коммунистическая женская конференция окончательно утвердила в СССР 8 марта (23 февраля по старому стилю — не правда ли забавное совпадение, господа мужчины!) в качестве Международного женского дня. Впрочем, эта дата долгое время носила чисто политическую окраску и даже не была «красной». Обычно в этот день власть отчитывалась о своих достижениях по «женскому вопросу», иногда сопровождая отчеты и экономическими поощрениями (так в марте 1925 г. для женщин в магазинах были скидки на… калоши!).
Но стоило только Советской власти в 1965 году объявить 8 Марта выходным днем, как из него тотчас стал улетучиваться революционно-феминистический дух. Демонстрации сменились застольями, транспаранты — букетами цветов. Наверное, наряду с Новым годом, Женский день был самым неполитичным советским праздником, и поэтому одним из самых любимых.
Это не помешало Советскому Союзу убедить в 1977 году ООН узаконить 8 Марта в качестве «Международного дня борьбы за права женщин и международный мир». Правда, никаких особых результатов эта резолюция ООН не принесла — на Западе 8 Марта настоящим праздником так и не стал.
Зато на постсоветском пространстве Женский день успешно выжил и после распада «Союза нерушимого» (его перестали праздновать лишь в Грузии и странах Прибалтики). Правда, в Узбекистане его переименовали в День Матери, а в Азербайджане перенесли на 7 апреля и назвали Днем материнства и красоты.
«Живучесть» праздника неудивительна, ведь как и сто лет назад, женщины требуют одного и того же — чтобы мы — мужчины — почаще проявляли свое внимание и заботу. И хотя бы один день в году это право женщинам гарантировано.
С праздником Вас, дорогие девочки, девушки, мамы и бабушки!
По СМИ частенько гуляют две забавные версии по поводу происхождения праздника 8 Марта. Первая — про весенние торжества древнеримских матрон в честь богини Весты — как ясно из написанного выше, к тому Женскому дню, который мы празднуем, это никакого отношения не имеет — ни прямого, ни опосредованного.
Вторая — принадлежащая дьякону Андрею Кураеву — устанавливает связь 8 Марта с еврейским праздником Пурим. Дьякон пишет, что в 1910 году Пурим праздновался как раз 8 марта, и дата Женского дня была выбрана «еврейкой Цеткин» не случайно. Эта версия также не выдерживает критики.
Во-первых, в 1910 году Женский день не праздновали. Во-вторых, дату предложила не Цеткин, а Елена Гринберг. В-третьих, и Елена, и Клара — чистокровные немки (фамилия Цеткин досталась Кларе от мужа-еврея). Ну и в-четвертых, дата Пурима «плавающая» — и каждый год отмечается в разные дни.