До сих пор среди специалистов, да и просто читателей, не утихают споры: в чем секрет творчества великого мастера. Какой он —
В одном все согласны с Джорджем Бернардом Шоу на протяжении последней сотни лет: «…имя Чехова сияет как звезда первой величины».
Интересно, что даже в Китае, стране сурово бдящей свой внутренний мир, творчество Антона Павловича нашло живой отклик:
«Чехов пользуется на Востоке огромной любовью. Своеобразная манера письма Чехова оказалась на редкость близкой вкусам нашего читателя: ибо хотя Чехов стихов не писал, все же он — подлинный поэт, рассказы и пьесы его — поэзия. Влияние Чехова на новую литературу и искусство Китая поистине огромно…» (Го Можо, китайский ученый, историк, писатель).
Его произведения актуальны и поныне, потому что для каждого из нас существует свой Чехов. В этом самое великое признание многогранности таланта автора, сумевшего войти в каждый дом по-разному. Однако есть в творчестве писателя объединяющие моменты, требующие более пристального внимания и справедливой объективной оценки. Это его первоначальность. В чем-то она бесспорна, а в отдельных случаях может вызвать возражения.
Вряд ли у кого-нибудь есть сомнения по поводу первенства Чехова-рассказчика. Нет, не мастера разговорного жанра, хотя тут тоже есть над чем подумать, а мастера короткой прозы, верного своему собственному обозначению таланта, через его сестру.
Невооруженным глазом видно, что это был самый любимый жанр писателя. Именно здесь он продемонстрировал, как с помощью художественных деталей, незаметных на первый взгляд мелочей, несущих вместе с тем огромную смысловую нагрузку, передать идею в пределах сравнительно небольшого по объему литературного произведения. Да так, чтоб и нравственная польза была, и читать было интересно.
Как видно, можно смело утверждать — до Чехова не было рассказа! Да и сейчас, по мнению некоторых радикальных критиков, его нет (за редкими исключениями), а рассказами часто называют несостоявшиеся романы.
Не менее заметно новаторство у Чехова-драматурга. Сам Антон Павлович называл свои драматические произведения комедиями. И если в начале пути сцена не очень понимала и принимала его пьесы, главный конфликт которых связан с душевным миром героев, их чувствами и переживаниями, то впоследствии постановки чеховских произведений засверкали новыми красками. Хотя никто не берется утверждать, будто идеи автора воплощены до конца.
Чехову удалось на практике доказать, что считавшийся промежуточным жанр трагикомедии является вполне самостоятельной театральной единицей. Он стал основоположником этого нового жанра, в котором автор не только не отвечает на традиционный вопрос «хорошо это или плохо», но и не ставит такого вопроса.
Более того. Представители нового театрального направления, выросшего на принципах трагикомедии, так называемого «театра абсурда», именно Чехова считают своим родоначальником.
Видимо, неслучайно еще
«Чехова как художника нельзя даже сравнивать с прежними русскими писателями — с Тургеневым, с Достоевским или со мной. У Чехова своя особенная манера, как у импрессионистов. Смотришь, как человек будто без всякого разбора мажет красками, какие попадаются ему под руку, и никакого, как будто, отношения эти мазки между собою не имеют. Но отойдешь на некоторое расстояние, посмотришь и, в общем, получается цельное впечатление: перед вами яркая, неотразимая картина природы»
.Реклама
Между тем следует помнить, что сам Чехов в своем письме к
Есть еще один жанр, в котором первопроходцем можно безо всяких экивоков считать именно
При всей разноплановости творческих подходов, можно говорить о некой характерной общности у мастера. Если присмотреться, всех чеховских героев объединяют смех и слёзы. Они смешны. Все. И явные комические персонажи, как-то — Серебряков в «Дяде Ване», Симеонов-Пищик в «Вишневом саде», Наташа в «Трех сестрах», Медведенко в «Чайке». И главные герои — Раневская, Треплев, Войницкий и др. От этого их судьбы не становятся менее трагичными. Даже наоборот. Трагедия каждого из них тем страшнее и крупнее, чем смешнее и мельче выглядит сам герой.
Юмор, переплетающийся с сатирой, вообще характерная черта дарования Чехова. У него везде присутствует эдакий сплав комизма с грустинкой. Тем более что зиждется он на беспрестанном поиске несуразиц и дикостей в обыденной жизни, которые писатель заносил в специальную записную книжку. Об этом неоднократно вспоминали и Александр Куприн, и Корней Чуковский.
Например: «Невеста ласково обращается к жениху: «Ах, ты, мой прыщик!»
Или такое оскорбление (по выражению Чехова) любви: «Ехать с женой в Париж все равно, что ехать в Тулу со своим самоваром».
Вот еще образчик: «Я твой законнорожденный муж!»
Еще такая ситуация: «Дедушка, попробуйте рыбки! — предлагают дети старику несвежую рыбу с сомнительным запахом. Если дедушка не отравляется рыбой, то ее ест вся семья»
Никому ничего не напоминает? Именно по этой дорожке ходят многие современные сатирики-юмористы. Только чисто технических возможностей у них побольше. Так что и в этой сфере первым старт взял сегодняшний юбиляр.
Попутно можно заметить, что, опираясь на фразу помещика Белокурова в рассказе «Дом с мезонином»: «Хорошее воспитание не в том, что ты не прольешь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой», Григорий Горин сотворил прелестный юмористический рассказ.
В конечном итоге можно смело утверждать, что Антон Чехов — родоначальник всей русской литературы ХХ века. А еще надо отметить, что самой своей жизнью Чехов оставил без ответа вопрос: как мальчик из обыкновенной мещанской семьи сумел вырасти в одного из самых известных писателей планеты, которому поклоняется современный интеллектуальный мир. Его считают своим родоначальником чуть ли не все направления нынешнего театра и кино.
«Трудно говорить о Чехове — он слишком велик, слишком многогранен, чтобы его можно было измерить» (О'Кейси, Шон, ирландский драматург).
Все бы хорошо, да современные школьники не очень-то балуют своим вниманием этого самого Чехова. Опять неувязка? Такой вот он, вечно актуальный и всегда загадочный Антон Павлович Чехов.