Не казалась им неразделенная любовь не соответствующей облику мужской брутальности («Земное сердце стынет вновь, Но стужу я встречаю грудью. Храню я к людям на безлюдьи Неразделенную любовь», — А. Блок, хотя здесь все глубже). А Петрарка, а Данте? А английская поэзия? А немецкая? А кинематограф?
Любви моей ты боялся зря —
Не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.
И если ты уходил к другой
Иль просто был неизвестно где,
Мне было довольно того, что твой
Плащ висел на гвозде…
Сейчас, кажется, такая любовь — прерогатива женщин. И все же это — любовь. А еще говорят, что самая сильная.
Она — не обязательно тинейджерская фантазия по ненайденному принцу. Она как раз конкретна. И она вовсе не иллюзорна — это совершенно реальное чувство. Мы — живые люди.
Когда же, наш мимолетный гость,
Ты умчался, новой судьбы ища,
Мне было довольно того, что гвоздь
Остался после плаща.
Кто-то пытается врачевать и заживить душевную рану. Идет к психологу. Или бросается во все тяжкие. Или культивирует ее в себе еще больше — годами.
Теченье дней, шелестенье лет,
Туман, ветер и дождь.
А в доме событье — страшнее нет:
Из стенки вынули гвоздь…
Туман, и ветер, и шум дождя,
Теченье дней, шелестенье лет,
Мне было довольно, что от гвоздя
Остался маленький след.
И даже предательство такая любовь способна пережить. Вспомним классический случай из кинофильма «Служебный роман», когда личные письма стали достоянием жаждущей сенсаций общественности.
Советчиков по исцелению души тоже хватает, особенно в Интернете, и почему-то больше с уклоном в пубертатный возраст. Их советы отдают банальностью, но и спорить с ними трудно. Станьте, будьте, займитесь. То есть живите, и как можно более полноценно. Как бы иногда не опошляли тему «советчики» (
Когда же и след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра,
Мне было довольно того, что след
Гвоздя был виден вчера.
И что скрывать: разве разделенная когда-то пылкая и страстная не может обернуться страданиями?
Вырывать из сердца занозу-зависимость можно попробовать. А можно попробовать просто пережить. Но какой в этом прок?
И в теплом ветре ловить опять
То скрипок плач, то литавров медь…
А что я с этого буду иметь,
Того тебе не понять.
Эту потрясающую незабываемую песню написала Новелла Матвеева. Сама музыка — стилизация под старинную шотландскую. А слова — кусочек души, подлинный, не стилизованный. Первая пластинка с этой песней появилась в 1966 году, и с тех пор песня поется, забыть ее невозможно.
Сама Новелла Матвеева — удивительный человек и потрясающий поэт. Несмотря на причуды биографии ее рода, ей все же присудили Государственную премию. А род необычный. Новелла Матвеева — внучка русского дипломата-япониста Николая Петровича Матвеева-Амурского, который и родился, и умер в Японии, оставив самое первое серьезное исследование «История города Владивостока». Писал он также и стихи, и прозу («Уссурийские рассказы»). Из его 12 детей и многочисленных потомков многие стали поэтами: и Венедикт Матвеев (Март), и живший в США поэт Иван Матвеев (Елагин).
А ныне покойный муж Новеллы Матвеевой Иван Киуру (Хейно Йоханнес) — именно ему посвящена эта песня — финский переселенец и сам прекрасный, еще до конца не оцененный поэт, оставивший свои прекрасные стихи (на русском языке).
«Девушка из харчевни» остается самой любимой из всех поразительно мудрых и глубоких песен Новеллы Матвеевой. Не случайно, наверное. Созвучна она невероятно женским чувствам в России (да и просто судьбам). Несмотря на все советы «как надо» или «как лучше», случается и «как всегда». Оно переживается, осмысливается, оно подвергается научному анализу — а это необходимо, чтобы свести к минимуму ущерб для личности в такой ситуации. Ведь из такого навязчивого состояния-тупика желательно выйти с достоинством и наименьшими душевными потерями. Это горькая правда.
Но говорят же, что и такое, казалось бы, безрадостное чувство стимулирует в человеке творческие способности. Это если «по-научному». Да и огромная часть мировой литературы или выросла из этого чувства, или посвящена ему. Отметились в теме все: и живописцы, и музыканты, и, конечно, все писатели и поэты. Тоже ведь живые люди. А песен-то, песен сколько…
Но та Девушка из харчевни знала какую-то еще и свою правду. И в этой ее правде есть что-то бесконечно светлое.
А что я с этого буду иметь,
Того тебе не понять…
Если песня живет полвека, значит, это кому-то нужно. Не музыкальным продюсерам, не телевизионному братству. Она нужна людям. И такое мироощущение — гордое и нежное — не кажется им таким уж несовременным и не созвучным нашей эпохе.
Не исключено, кстати, что многие, взглянув на свежеотремонтированные стены своего дома, вдруг вспомнят про «след от гвоздя». И вспомнят, возможно, со светлым чувством…
Эта песня останется в ряду бесчисленных шедевров мировой классики, посвященных многим знакомой и очень непростой проблематике.