Что за беда – сколок раскалывается? Заметки о новой истории ростовского кружева

Эмаль перегородчатая, ковроткачество, лозоплетение, макраме, резьба по дереву… Среди прочего было представлено вот это самое кружево, исполняемое на валике, утыканном булавками. Это было настоящее русское кружево, плетеное — не банальное вязанье с помощью крючка.

Технология вкратце следующая. Работа ведется с помощью коклюшек на валике (подушке в виде цилиндра), набивка его должна быть очень плотной, размещается валик на подставке.

Коклюшки — фигурные палочки с шейками. Это основной инструмент для плетения кружев, на пары этих коклюшек навиваются нитки. При перебрасывании коклюшек нити и переплетаются, образуя узор.

Нужные для переплетения места закрепляются на подушке по особой схеме булавками. Булавки же потребны особенные (ни в коем случае не старинные «советские» — с петельным ушком, за которое нитка цеплялась). У булавки — головка шариком — чтоб палец не проколоть… А особая схема не в голове кружевницы держится, но представляет собой рисунок схематический, сколок, закрепленный на подушке.

Общие сведения отложились в глубинах памяти. Чтобы вспомниться спустя десятилетия, в ходе знакомства с выставкой «Русский кружевной сколок из музеев Ростова и Вологды».

Конечно, в том старинном «Юном технике» речь шла именно о вологодском кружеве. Валик, коклюшки, сколок — эти «инструменты» по сию пору в ходу у кружевниц Вологды. Обо всех остальных центрах кружевоплетения (Торжок, Елец, Ростов Великий, Калязин, Рязань и прочая, и прочая) тогда широкая публика не ведала, вологодское же, выжившее в советские времена, было на слуху.

В Вологде тогда на кружевниц учили не в светелках — в профтехучилище. Промысел там и сейчас жив-здоров, его продукция востребована потребителем. Все прочие центры кружевоплетения по большей части числятся бывшими, лишь немногие энтузиасты пытаются воспроизводить по музейным экспонатам старинные кружева.

Плоды их деятельности выставляются в художественных салонах, присутствуют на специализированных выставках. Но вот чего нет на этих выставках — сколков!

Сколок, как уже сказано выше, — это рисунок кружева. Даже не рисунок — чертеж, технологическая карта. Он содержит, во-первых, очертания будущего кружева, во-вторых, схему плетения, в-третьих, указывает, где должны при плетении помещаться булавки.

Впервые в России сколок стал темой музейной выставки в марте 2009 года, в музее-заповеднике «Ростовский кремль». Почему же именно в этом музее удалось сделать такую выставку?

Музей был обязан такой возможностью Я. Н. Щапову, доктору исторических наук, члену-корреспонденту Академии наук России. Щаповы — старинная ростовская купеческая фамилия, представителям рода Щаповых принадлежало несколько домов в Ростове Великом.

В архиве семьи и сохранилась роскошная коллекция сколков, которую Ярослав Николаевич в 2008 году подарил Ростовскому музею. Сколки эти датированы, они относятся к первой половине XIX века.

Дар Я. Н. Щапова сразу сделал Ростовский музей владельцем самой крупной в России коллекции сколков. Специалисты отмечают уникальность этого собрания. Предметы, ее составляющие, — отличной сохранности, они «авторские» — известны их владелицы, ростовские мастерицы В. И. Гогина и А. Ф. Пономарева.

Вологодские коллеги по-хорошему завидуют ростовским музейщикам: в Вологодском музее сколки тоже имеются, но гораздо более поздние, худшей сохранности. И понятно, почему — у вологодских мастериц сколки были и остаются орудием труда, они, что называется, в работе, в постоянном использовании.

Поскольку материалом для изготовления сколка в подавляющем большинстве случаев служит бумага — ясно, что срок жизни «технологической карты» невелик. От частого употребления сколки раскалывались: от повторного втыкания булавок отверстия увеличивались, четкость рисунка терялась. Поэтому мастерицам время от времени приходится подклеивать, а то и возобновлять сколки. И на подклейку идет все более или менее подходящее.

Например, в XIX веке очень подходящим материалом оказывалась… плотная гербовая бумага, на которой писались различные документы. Или же — тоже достаточно плотная бумага оберточная. Или — отработанные детские ученические тетрадки. Вот такие они, вологодские сколки — склеенные, сшитые из разновременных документов полосы бумаги. Свою лепту в «оформление» сколка вносили и мастерицы — на сколках они оставляли записи либо производственного характера (разъяснения по плетению кружева), либо бытового — типа того, что в старину писцы на полях рукописей делали.

Но вернемся к ростовской коллекции. Сколки прекрасной сохранности — не расколотые. Датированные, авторские, использовавшиеся нечасто, только одной мастерицей — самой хозяйкой… Кстати, это говорит еще и о том, что изготовление кружев ростовскими мастерицами носило характер, что называется, непромысловый. Плели — чтоб украсить одежды свои и близких.

О том, как смотрелись такие украшения на ростовских купчихах, дают представление живописные полотна из картинной галереи того же музея «Ростовский кремль». Например, выполненный неизвестным художником в 1830-е годы (то есть — в тот самый период, которым датируется ростовская коллекция сколков) портрет Е. И. Кайдаловой

Я. Н. Щапов, передавая в музей собрание, выполнил описание ее. И одним из условий дарения сделал обязательную публикацию каталога.

В конце 2009 года это условие было выполнено, хорошо изданный каталог «Ростовские старинные кружевные сколки из собрания Щаповых» (авторы — Е. В. Брюханова и Я. Н. Щапов) вышел в свет. Этот каталог сразу же стал предметом вожделения не только музейщиков — специалистов по тканям и кружеву, но и, в большей степени, — современных кружевниц.

Под руководством известной исследовательницы традиционного русского кружева И. Е. Белозеровой эти мастерицы уже попытались воспроизвести традиционное ростовское кружево. Оказалось, сделать это весьма сложно — не на современные, фабричного производства, нити рассчитаны эти сколки.

Выходит, под старинные сколки требуется реконструкция всего производственного цикла — от получения сырья и ручного прядения. Не оживает ли у вас, дорогой читатель, в памяти: «В низенькой светелке /Огонек горит, /Молодая пряха /Под окном сидит…». Помимо рассуждений о девичьей доле, о милом друге в песне есть и указания по технологии прядения: «Прясть так надо туго, /Нить не обрывать, /Дорогого друга /Любить, не забывать!».

Насколько процесс воспроизводим во всех своих деталях — трудно судить. Главное же — промысел, о котором до недавнего времени было известно очень мало, промысел угасший, вдруг предстал перед специалистами и ценителями максимально полно.