Занимаясь со старшими, Даниэль сравнительно рано научился читать и писать, а самым любимым его занятием было слушать рассказы о природе и животных. Эту детскую привязанность он сохранил и позже, а потому после окончания гимназии отправился в Йенский университет на медицинский факультет. Это был один из самых старейших университетов Европы: достаточно сказать, что он был создан в 1558 году.
Ответственный студент — большая редкостьРеклама
Даниэль зарекомендовал себя прилежным студентом. Большую часть своего личного времени он посвящал изучению естественных наук, а еще его очень привлекали классические языки: латынь, древнегреческий, древнееврейский и другие. Он пояснял товарищам, что мечтает читать древнегреческие и древнеримские философские трактаты на языке оригинала. В ответ товарищи начали считать самого Мессершмидта большим оригиналом: они не могли взять в толк — зачем будущему медику философия?
Разгадка была проста: Даниэль работал над диссертацией, которую назвал так: «О разуме, как главенствующем начале всей медицинской науки». Может быть и слишком расплывчато, но ученую степень доктора медицины он заслужил. Как одному из лучших студентов ему предлагали остаться на выбор в одном из университетов в Йене или Галле, но Даниэль вежливо отказался от преподавательской деятельности; он вернулся в родной Данциг.
Здесь он подружился с основателем Музея естественноисторических коллекций профессором Иоганном Филиппом Брейном, который был только на пять лет старше Мессершмидта и оказался таким же одержимым естественными науками. Хотя не прошло и двух лет, как Иоганн признал: у его молодого друга гораздо больше перспектив, так как его отличают умение логически мыслить и анализировать.
Если бы не знакомство с Петром I …
А дальше история совершила интересный кульбит. В 1716 году в ходе Северной войны Данциг посетил российский монарх Петр I. Поскольку он был большой охотник до разного рода природных диковинок, то в первую очередь решил взглянуть на коллекции Брейна, которые ему очень понравились. Разговор зашел о естественных науках, и царь пожаловался профессору на то, что в России практически нет людей, которые могли бы исследовать широкие просторы страны. В ответ Иоганн загадочно улыбнулся и осмелился заявить Петру, что такой человек у него имеется.
Беседа Петра I и Даниэля Мессершмидта была очень короткой: царь предложил молодому ученому посетить Россию, как только тот сочтет нужным. Со своей стороны монарх пообещал всяческое содействие в научных экспедициях у себя на родине.
Даниэль собрался не сразу: примерно полтора года он находился в определенных раздумьях. Но ему в какой-то мере было легче выбрать Санкт-Петербург: и Данциг, и Северная Пальмира находятся на берегах одного моря — Балтийского. В начале апреля 1718 года немецкий ученый прибыл в новую столицу Российской империи. Петр I его не подвел, они встретились, правда, аудиенция продолжалась чуть более часа. В ее ходе гостю было предложено для начала «акклиматизироваться». Даниэль не совсем понял, к чему клонит монарх, но, услышав, что ему предложено посетить остров Гангут и Финляндию, перечить не стал.
А Петр I задумал отправить Мессершмидта в… Сибирь, чтобы исследовать ее неизведанные богатства. И посещение севера империи должно было помочь Даниэлю приспособиться к тем несравнимо более суровым условиям, которые ожидали его в сибирской экспедиции.
В Сибирь не по своей воле…
15 ноября 1718 года царь издался специальный указ об отправке доктора Мессершмидта в Сибирь «для изыскания всяких раритетов и аптекарских вещей: трав, цветов, корений и семян и прочих статей в лекарственные составы». Но тот отправился в Тобольск (тогдашнюю столицу Сибири) не сразу, а спустя год, когда присоединился к экспедиции князя Измайлова, который отправлялся со своим посольством в Китай. Из Москвы делегация на стругах спустились по Москве-реке, Оке и Волге до Казани, а оттуда на санях добралась до Тобольска. Причем, если русские во время этого путешествия только знай веселились, то немец подошел к поездке очень скрупулезно: он тщательно отмечал маршрут с непременным названием городов и поселений, и делал пометки о том, сколько жителей в них проживают, каков их национальный состав и так далее.
Столь же тщательно Даниэль составил и свой первый отчет, направленный в Медицинскую канцелярию. Он не просто сообщал о наиболее интересных памятниках древности, растениях и животных — к отчету прилагались зарисовки, гербарии и чучела. Хорошо еще, что канцелярию возглавлял его соотечественник, в противном случае разобраться во всем этом было довольно-таки сложно: Мессершмидт абсолютно не знал русского языка. Однако ему повезло — в Тобольске он встретил несколько пленных шведских офицеров, которые к тому времени слегка «обрусели». Двое из них и стали первыми помощниками ученого…
Это было только начало. Спустя шесть лет Мессершмидт уже настолько разбирался в народностях, населявших Сибирь, что позволил себе заметить в дневнике, что «туземные народы уд-мурт, пор-мурт или вотяки, черемисы, мордва (из которых пермяки были обращены в христианство), а с ними и вогуличи, остяки или ас-ях, улуг-гуй, а также, видимо, и самоеды и тунгусы имеют очень заметное родство в своих наречиях и отчасти в обычаях и пр., хотя их диалекты со временем все более и более изменялись и расходились». Но подлинное удивление Даниэля вызвал тот факт, что остяки по своей речи и письменности имеют много общего с финнами. Как они оказались в этих глухих местах, Мессершмидт так и не определил…
Даниэль открыл свое знакомство с Сибирью путешествием вверх по Нижней Тунгуске. Здесь он встретил тунгусов (эвенков) и подробно описывал их жизнь и быт, снабдив свои описания небольшим словариком тунгусского языка. Кроме того исследователь Мессершмидт открыл на Нижней Тунгуске каменный уголь, графит и другие полезные ископаемые. В следующий раз он отправился вверх по реке Лена, и на реке Анга встретил бурят, сделал описание их жилищ, одежды, привел несколько употребительных слов.
За почти шесть лет, которые он провел непосредственно в Сибири, исколесив ее вдоль и поперек, Даниэль скопил много интересных вещей. Он собрал все в нескольких сундуках и вместе со своими личными вещами отправил г-ну Блюментросту, своему непосредственному начальнику. Но тобольские таможенники, которым было обидно не за державу, а за собственные карманы, заломили Мессершмидту такой размер взятки, что он едва не потерял дар речи. Платить мзду в таком большом объеме Даниэль не стал (он надеялся на то, что вещи, принадлежащие государству, трогать не будут). Наивный человек. Пока сундуки «доехали» до Вятки, в них был совершен форменный разгром. По некоторым данным злоумышленники похитили до 4 тонн коллекционного материала!
Единственная отрада — Мессершмидт женился на Бригитте Элен. Но юная супруга неожиданно заболела, и вместо того, чтобы сразу вернуться на родину, Даниэль провел еще полтора года в Санкт-Петербурге. За это время с него взяли подписку о том, что в Восточной Пруссии, а равно как и везде, вне границ Российской империи, ученый не имеет право публиковать любые свои работы, касающиеся исследования Сибири. Чтобы его без помех отпустили в Восточную Пруссию, Даниэль вынужден был согласиться на эти кабальные условия.
А так все хорошо начиналось!
Но удача отвернулась от ученого надолго! В Балтийском море, недалеко от Пиллау (ныне — Балтийск Калининградской области) корабль, на котором возвращался Мессершмидт, затонул. Ученому с супругой удалось выбраться целыми и невредимыми, а вот весь драгоценный багаж пошел ко дну. Домой ученый вернулся практически нищим.
Сосватавший его в далекую Россию Иоганн Брейн ничем своему старому другу помочь не мог, хорошего места работы Даниэль найти так и не смог, пришлось возвращаться в Северную Пальмиру в надежде, что его подвиг в освоении Сибири не забудут. Но и здесь он оказался никому не нужен…
Бедствовать вместе с ним Бригитта отказалась. Она забрала дочь и вернулась в Германию, к родителям. А Мессершмидт остался в чужой стране практически без средств к существованию. И только некоторые богатые люди выделяли ему сущие копейки на пропитание. Этого оказалось явно недостаточно. Подорванное суровыми климатическими условиями Сибири здоровье не вынесло питерской сырости. 25 марта 1735 года ученый скончался, так и не дожив до 50-летнего юбилея…
Судьба улыбнулась Мессершмидту спустя два столетия. В 1960 года