Итак, Буратино.
Сразу видно, что с Пиноккио, кроме происхождения, его роднит неуемная энергичность, баловство и авантюризм. Как и Пиноккио, Буратино сперва весьма смутно отличает хорошее от дурного, в результате чего попадает в разные передряги.
Но если у Коллоди деревянная марионетка после перенесенных испытаний умеряет свой пыл, отказываясь от шалостей, то у Толстого все происходит наоборот. Буратино до конца книги сохраняет авантюрный дух, вот только применять его начинает с умом и на благие цели. Эта первобытная энергия, непосредственность и жизнерадостность деревянного человечка умиляет Толстого, и он этого любования ничуть не скрывает. Да, Буратино — хвастунишка, грубоват и несколько приземлен, но, в принципе, древесина у него здоровая и хорошая. В этом плане особенно показательны его взаимоотношения с Мальвиной и Пьеро — персонажами изысканными, но совершенно непрактичными, да к тому же и нудными. Роль лидера безусловно принадлежит Буратино, потому что вся кукольная рафинированная «элита» слишком пассивна. Именно ему вручает Тортилла золотой ключик, и именно Буратино направляет своих товарищей к желанной цели.
Заметьте также, что папе Карло даже не приходит в голову заглянуть за нарисованный на холсте очаг: он просто им любуется в «холодные зимние ночи». Зато практик-Буратино, не отягощенный эстетическими чувствами, в первый же день обнаруживает за холстом потайную дверь. То же можно сказать об Артемоне, который вроде бы и храбр, и надежен, но… совершенно безынициативен. Поэтому Буратино так быстро сумел взять его под свое «командование».
Не будет преувеличением сказать, что деревянный человечек в сказке Толстого наделен и некоторыми «мессианскими» чертами (естественно, в ироничной и «сниженной форме») — вспомните изображение «человечка с длинным носом» на потайной дверце.
В отличие от Коллоди, Толстой не захотел превращать озорного веселого хвастунишку в скучного правильного мальчика. Вместо того чтобы переделать куклу (можно сказать, «нового человека») по образу и подобию, избавить ее от кукольных черт, он, напротив, развил и улучшил качества, данные Буратино от природы, превратив недостатки в достоинства. «Золотой ключик» — это не «роман воспитания», а скорее «роман становления» — становления в действии, что гораздо эффективнее чтения морали.
Образы папы Карло (Джепетто) и столяра Джузеппе (Антонио) в обеих сказках в целом схожи. Толстой даже сохранил намеки Коллоди на алкоголизм столяра (прозвище Антонио — «Мастер Вишня» — русский писатель преобразовал в более конкретное — «Сизый Нос»). Правда, папа Карло в отличие от Джепетто становится не рыбаком, а шарманщиком.
Мальвина. А вот Фея с лазурными волосами преобразилась у Толстого основательно. Кроме очарования и цвета волос, Мальвине досталась от Феи лишь нравоучительность, которую Толстой довел до степени полнейшего педантизма и занудства. Помешанная на правилах, этикете и педагогике девочка с голубыми волосами на поверку оказывается избалованной и капризной (но беззлобной) глупышкой, существующей исключительно за счет окружающих, восхищенных ее красотой. Недаром «одна из лучших актрис кукольного театра» в новом театре Буратино умеряет свои капризы и уже смиренно соглашается продавать билеты и мороженое. («Если вы найдете у меня талант, попробую играть роли хорошеньких девочек»). Очень характерно выписанный женский типаж…
Артемон. Прообразом преданного слуги Мальвины, безусловно, послужил кучер Феи — пудель Медано. Впрочем, у Коллоди он играет чисто эпизодическую роль.
Карабас Барабас. Его прообраз у Коллоди — кукольник Манджафоко — персонаж хотя и устрашающий, но гораздо более добрый, чем «доктор кукольных наук» у Толстого. Несмотря на внешнюю грубость Манджафоко, Пиноккио без особого труда удается растрогать его, а узнав о бедственном положении Джепетто, кукольник совершенно БЕЗВОЗМЕЗДНО дает деревянному человечку пять золотых. Правда, роль бородача у Коллоди также незначительна и ограничивается двумя главами.
А вот Кот и Лиса были перенесены из сказки Коллоди фактически без изменений. В «Золотом ключике» они такие же асоциальные элементы, мошенники, а при случае — и разбойники. Почему лису Толстой назвал Алисой, думаю, понятно, а Базилио — это переделанное на иностранный манер русское кошачье прозвище Васька.
На такой же манер было переделано и имя «деградировавшего интеллигента» — продавца лечебных пиявок Дуремара. Этого персонажа, как и всех прочих (к примеру, Пьеро), у Коллоди уже нет…
Ах, да! Я совсем забыл о Говорящем сверчке. У Коллоди это назидательное насекомое не сильно зажилось на свете — Пиноккио в отличие от Буратино метнул молоток гораздо точнее… Правда, у Коллоди он появляется еще раз — в виде этакой «тени отца Гамлета», предупреждающей Пиноккио об опасности. Толстой же сверчка пожалел, и на это у него была своя причина — один из маленьких шестиногих стрекотунов частенько посиживал вечерами возле самой писательской чернильницы.
И, конечно же, нельзя обойти стороной
«- Ну, а ты, ну, а ты, Буратино? — спрашивали все. — Кем хочешь быть при театре?
— Чудаки, в комедии я буду играть самого себя и прославлюсь на весь свет!».
Как бы в подтверждение этих слов в 1938 году Толстой выпускает «Золотой ключик» в виде пьесы, сюжетно схожей с предыдущей версией, но переработанной с учетом театральной специфики и политической конъюнктуры. Социальный подтекст борьбы кукол за свое «светлое будущее» усиливается и конкретизируется. Здесь впервые «во плоти» появляется сам Тарабарский король. Буратино становится более «классово сознательным» и довольно четко критикует Карабаса Барабаса уже при первом посещении театра.
А в конце пьесы герои находят уже не театр, а «Волшебную книгу» (Конституция 1936 года?), с помощью которой отправляются в «страну счастливых детей»… Угадайте, какую?
Пути образов из сказки неисповедимы. По иронии судьбы, долгое время в среде интеллигентов-оппозиционеров именно СССР называли «Страной Дураков», а слова полицейского из сказки («ты совершил три преступления, негодяй: ты — беспризорный, беспаспортный и безработный») нередко вызывали вполне конкретные ассоциации.
Правда, после распада СССР «Страна Дураков» почему-то не исчезла, а закапывание надежд и денег на Поле Чудес вообще стало распространенной практикой. Наверное, Толстой был прав — намеков Говорящих Сверчков нам недостаточно… Как и Буратино, мы поймем урок, только испытав его на собственной шкуре…
«Была уже середина ночи, но в Городе Дураков никто не спал.
По кривой, грязной улице бродили тощие собаки в репьях, зевали от голода:
— Э-хе-хе…
…Лиса тащила Буратино дальше по улице. Они увидели гуляющих под луной по тротуару сытых котов в золотых очках, под руку с кошками в чепчиках…
Лиса Алиса шепнула:
— Это гуляют те, кто посеял деньги на Поле Чудес… Сегодня последняя ночь, когда можно сеять. К утру соберешь кучу денег и накупишь всякой всячины… Идем скорее».