Проза всегда больше состоит из текста «от автора», чем из диалогов. И никак она не сводится к перечню происходящих событий — если это хорошая проза. Хороший текст содержит намного больше, чем описанные в нем происшествия. Тут и авторское отношение к ним, и своеобразие стиля — если это, конечно, хороший автор! — и раздумья. Потому что автор — как правило — не дурак был, и если бы он хотел пьесу, то и писал бы пьесу, а раз писал прозу — значит так надо было. И все было надо: и медлительные пейзажи, и описания, и лирические отступления.
В экранизации все это просто пропадает. Остается голый костяк: пришел, застал, убил. Или: бежал, упал, в краску вляпался. Самое главное — общение Читателя с Автором — пропало. Правда, иногда пытаются это дело поправить чтением текста за кадром, но во-первых, это все равно не то, потому что читать целый роман просто по времени не вписывается — текст приходится сильно сокращать. А во-вторых, Зиновия Гердта уже нет с нами, а больше никто текст за кадром читать не может (по крайней мере так читать, чтобы автор в гробу не перевернулся).
А художественные средства кино, а режиссерские находки? — скажете вы. А это уже не Автор текста, а режиссер придумал, а значит — другой человек. Да кроме того, есть вещи, в принципе не воспроизводимые в виде «экшена». Ну как вы изобразите, например, гениальное «урежьте марш»? Тут как ни изображай, а получится дрянь, клоунада разной степени злобности и разного уровня элитарности. Много чего может получиться, кроме одного: того, что автор написал, а мы — прочитали. Порвалась связь времен и распалось диалектическое единство «автор-читатель»…
Второе дело: образы, которые возникают у нас при чтении — они у каждого свои. Это интимный процесс промеж автора с читателем — творить образы, персонажей и окружающий мир. А у того, кто сначала посмотрел экранизацию, а потом прочитал книгу — увы, навсегда происходит запечатление «персонаж Х = артист Н». Несчастные дети, для которых Д’Артаньян — теперь навсегда мяукающий Боярский, а великолепный медальный Остап Бендер — всегда только суетливо-дерганый Миронов… Тут уж потом книгу хоть читай — хоть не читай, ничего не сделать, все равно видеть умственным взором будете артиста Н.
И потом, актер — если это не дебютант — ведь тащит за собой все сыгранные ранее роли, хотим мы этого или нет, и хотел ли этого режиссер. Если князя тьмы, романтического злодея играет артист, который переиграл два десятка благостных секретарей парткома — все эти секретари замешаются в злодея и выйдет черт знает что, какое-то мыло с сахаром. А если тоненькую ундину озвучивает актриса, которую мы вчера слышали в озвучке толстой комической няньки — конец трепетному образу…
Я уже не говорю, заметьте, о тех случаях, когда экранизация просто-напросто искажает и уродует замысел автора. Ведь мало того, что безупречная Мэри Поппинс в книге побуждает детей делать именно ТО, ЧТО НАДО и КАК НАДО, и при этом им это нравится (и главная суть книги — воспитание без нравоучений), а в фильме и она и дети просто хулиганят, безобразят и ведут себя хамски-неприлично и вульгарно… Но ведь и Андрейченко, хоть и завывает томно «ле-е-еди Мэ-э-эри» — ни разу она не леди, вот не леди и все тут. И вместо милой книги получается глуповатая и площадная полукомедия-полуоперетка. Так я уже об этом и не говорю! Потому что и в случае «правильного» понимания идеи — все равно плохо.
Но это не главное. Точнее, не это главное. Не это главное зло, если совсем точно.
А что?
Психологи давно делают опыты: укрепляют в глазу какое-то хитрое микроустройство, так что оно позволяет записывать движения глаза. И записали, как движется глаз при рассматривании, например, картин. Это, конечно, довольно хаотичная ломаная линия, но вот что интересно: по ней МОЖНО ПОНЯТЬ, какую картину рассматривали. То есть художник так строит композицию, так располагает на картине предметы и лица, что взгляд чаще задерживается в ключевых точках, а второстепенное — бегло обозревает. Таким образом, рассматривание картины — это работа. Работа глаза и мозга, работа души. Работа фантазии. Тренировка воображения
При просмотре кино- или телеэкрана такой работы НЕ ПРОИСХОДИТ. В принципе можно и вовсе глазом не двигать — камера (т.е. режиссер) услужливо подсовывает нам: сюда смотри, сюда не смотри, вот тут важное, а тут — нет. Ничего не надо думать, трудиться, все разжевано и положено. Любите жеваное?
Кстати, старые мастера киносъемки, операторы старого кино, они знали этот секрет. Обратите внимание, когда будете смотреть старые фильмы: практически каждый кадр старых фильмов (даже примитивных по сюжету!) выстроен КАК КАРТИНА. Со смысловым центром, с уравновешенной композицией. В сериалах этого и в помине нет — некогда выстраивать, надо метраж гнать. Зрителю только и остается, что смотреть в центр экрана. Работы никакой, ни душевной, ни умственной. Даже запоминать не надо, уехала ли в 105 серии Катя или приехала — вам в 106 сразу расскажут: а в прошлой-то серии Катя приехала!
То же самое в более глубоком смысле — можно сказать и насчет книги. Чтение — это Работа воображения еще больше, чем живопись. Что-то свое, личное. Книгу можно отложить, задуматься, отвлечься, попереживать, — а потом продолжить читать. С фильмом этого нельзя: он идет, а ты смотри. Вместо мысленных образов, которые тем ярче, чем лучше писатель, — реальные лица и фигуры, походка, жесты, голос, одежда, прическа, бородавки. Причем одинаково реальные у хорошего автора и у посредственного. И всегда одинаковые.
С течением времени книгу можно перечитать — и она будет ДРУГАЯ, потому что мы становимся другими. Мы и читаем ее по-другому. С фильмом такого практически не происходит. В случае экранизации И ЭТОЙ работы души у нас тоже нет. Какой кинофильм был, такой и остался, если только не «протух» идеологически, как трогательная история про Павлика какого-нибудь…
Экранизация ничего к книге не добавит, только убавить может. Схематизирует, превратит в анекдотец, в мелодраму или наоборот — накрутит дурацких умствований, от которых автор только долго плевался бы или хохотал и пальцем у лба вертел. Трудный роман о несчастной семье и ее распаде — в бульварную историю «измены мужу». Эпопею и сагу — в торопливый комикс…
Так что, уважаемые телезрители, не жалейте детей, ибо сказано: кто жалеет дитя, тот губит его. Если грозит нам очередная шумная и базарно-разрекламированная экранизация — отлупите дитя хоть банным веником, а заставьте сначала прочитать книгу. Я уж не говорю о последней степени морального падения, когда экранизацию смотрят ВМЕСТО чтения книги. Убейте их лучше сразу, или расскажите анекдот про противозачаточное, которое принимается «вместо» — может, хоть так поймут?
Хотя как по мне — так лучше бы экранизации гениальной ПРОЗЫ (не путать, не путать, опять же, с постановкой пьес!) — вообще не смотреть никогда.
Что я и делаю.