К 300-летию Полтавской битвы. Как, ослушавшись царя, генерал Меншиков стал фельдмаршалом?

Будучи талантливым военачальником, А. Д. Меншиков к этому времени уже не раз доказывал в сражениях славу русского оружия: под Нарвой, Ивангородом, Дерптом, Ниеншанцем, Петербургом, Калишем, Батуриным, Опошней и др. Некогда бомбардир лейб-гвардии Преображенского полка, к моменту Полтавского сражения он был уже в чине генерала.

Государь доверил А. Д. Меншикову драгунскую конницу — 10 тысяч сабель. И именно она приняла первый бой со шведским войском в исторический день 27 июня (по старому стилю) 1709 года, когда утренняя заря еще только собиралась взойти над землей. Шведская армия (шесть конных колонн позади четырех пехотных) начала движение к русским редутам в два часа ночи, князь Ижорский направил боевые порядки драгун навстречу, чтобы выиграть время для подготовки главных сил русского войска к дневному сражению.

Увидев это, конница Карла ХII выдвинулась вперед и пошла на бой. Через два часа она была опрокинута доблестной русской кавалерией, но оставшаяся позади шведская пехота успела захватить два первых русских редута. Генерал запросил подкрепления, но вместо этого получил приказ Петра отступить за линию редутов.

А. Д. Меншиков, не исполнив государев приказ, продолжал биться с врагом. Повторному приказу царя он также не подчинился, мотивируя это тем, что не может позволить шведам прорваться сквозь линию редутов. Правда, позже ему все же пришлось отступить. К этому моменту под ним были убиты две лошади, но это не умерило боевого пыла воеводы.

Когда генерал Боур, руководивший обороной редутов, предпринял якобы отходной маневр, увлекавший шведов за собой, то этим самым обеспечил им не только серьезные потери в результате перекрестного обстрела из укрепленного русского лагеря, но и еще один натиск конницы Меншикова, придавший ускорение бегству противника.

Справедливости ради стоит огласить и точку зрения, представленную в изысканиях шведских исследователей, которые утверждают, что в бегство в тот раз был обращен сам Меншиков, а королевская кавалерия не стала развивать успех в интересах следования общему плану сражения. Правда, учитывая в исторической перспективе ход и исход описываемой баталии, нельзя не признать, что данный пассаж вызван, видимо, тем, что особенно «насолил» вражескому войску именно Александр Данилович.

А главная битва состоялась днем, и князю Меншикову был поручен всего лишь навсего правый фланг. Но здесь-то его конница и перехватила ту часть пехоты шведов, которая была послана в обход. Когда же отступление королевских войск превратилось в повальное бегство, генерал прискакал к царю с известием об этом и о массовой сдаче неприятеля в плен, заодно попросив разрешения бросить силы на пленение Карла XII. Государь-победитель, упоенный разгромом врага, отказал «Алексашке» в его просьбе.

Судя по всему, тот не угомонился, поскольку к вечеру самодержец все-таки распорядился о подкреплении полков «светлейшего» калмыцкой конницей, и князь кинулся в погоню за остатками шведской армии, устремившимися к Днепру. Он настиг их во время переправы. Выкатив пушки на высокий берег,

А. Д. Меншиков отправил парламентеров с предложением сдаться, чтобы не рисковать жизнями уцелевших в битве воинов, которое вскоре было принято. В итоге этого марш-броска в плен было взято 16 264 солдата и офицера. Трофеи, правда, оказались скромнее: 142 штандарта и 20 пушек. А король шведский успел ускользнуть. Как и Мазепа.

…За воинское искусство и личную отвагу в Полтавском сражении князю Меншикову был пожалован чин фельмаршала. Вспоминал ли царь о неподчинении его своим приказам? Не знаю. Но фельдмаршальский жезл Меншиков заслужил.