Ну и много чего ещё к вящему удовольствию одной из сторон. Но торговля ж такое дело… Когда удовольствие должно быть только обоюдным. А если оно исключительно в одну калитку… Кто ж тогда торговать будет с тем, который только о себе любимом.
Потому и вопросу какого не было, что возвращающаяся к родным берегам английская сторона примет на свой борт ответную делегацию во главе с первым русским послом, вологжанином Осипом Непеей. Но…
Видно не в добрый час вышли из устья Двины корабли «Московской компании» в один из осенних дней 1556 года. Только одному из них, «Филиппу и Мэри», удалось в целости и сохранности добраться до родных берегов и бросить якорь в Лондонском порту в апреле следующего. Два, те самые, невезучие «Бона Эсперанца» и «Бона Конфиденциа», экипажи которых погибли от голода и холода у берегов Русской Лапландии зимой 1553−54 гг., пропали без вести в норвежских фьордах. «Эдварду Бонавентуре» под командой Ричарда Ченслера повезло чуточку больше. Он дошёл до Шотландии, где и потерпел крушение во время жестокого шторма. Так погиб человек, которому Англия обязана
А вот Осипу Непее повезло. Он спасся и какое-то время провёл в Шотландии. Отношения между шотландцами и англичанами в то время были не самыми тёплыми. Потому с уверенностью сказать, был ли русский посол в плену или просто загостился среди доброго народа, так и не выведавшего у злобных пиктов старинный рецепт верескового напитка, — трудно. Но, скорее всего, всё-таки — последнее. Потому что когда через несколько месяцев Непея добрался-таки до Лондона, кое-что из тех подарков, что он вёз английской королеве, у него оставалось. И вместе с царской грамотой посол вручил Марии Тюдор и супругу её Филиппу нескольких соболей. Всё не с пустыми руками. А то вот позорище бы было…
Англичане как-никак встречали первое русское официальное лицо по высшему разряду. Как пишет Николай Карамзин в своей «Истории…»: «Знатные Сановники Государственные и сто сорок купцов со множеством слуг, все на прекрасных лошадях, в богатой одежде, выехали к нему навстречу. Он сел на коня, великолепно украшенного, и окруженный старейшинами купечества въехал в город. Любопытные жители Лондонские теснились в улицах, приветствуя Посланника громкими восклицаниями».
И началось… Дом Осипу Григорьевичу отвели из самых-самых лучших. Убранства в нём были… Богатейшие! А кормили его как… Роскошно просто. Ешь — не хочу. А не хочешь — и спрашивать никто не будет. Ешь, во избежание международного скандала! Все достопримечательности Лондона нашему послу показали. И собор святого Павла, и Ратушу, и Вестминстер. Пылинки только с него не сдували. Вот как российский рынок был тогда нужен английской промышленности! Последний раз угостив Непею в зале Лондонских суконщиков…
Ни у кого пока никаких ассоциаций нет? А что преобладало в перечне товаров, ввозимых англичанами в Россию? Правильно! Сукно. Не просто так прощальный банкет был организован именно в этом зале. Тем более, не по доброте душевной по его окончанию руководящий состав «Московской компании» любезно довёл до сведения посла, что «не двор, не казна, но их общество взяло на себя все издержки, коих требовало его пребывание в Англии, и что они сделали то с живейшим удовольствием, в знак своей добросердечной, ревностной, нежной дружбы к нему и к России».
По нынешней терминологии всё это можно отнести не столько к представительским расходам, сколько к расходам будущих периодов. Тем, что окупятся потом, в дальнейшем. Потому что спокойно будут заложены в цену товара. И покроют не только издержки английского продавца, но и принесут ему солидную прибыль. Как-то я уже считал: ежегодно по 75 копеек на каждый рубль, вложенный в торговлю с Россией. Так что даже если бы Осип Григорьевич и с пустыми руками прибыл в Англию… Уверен, встречали бы его не с меньшим почётом.
Впрочем, равно как и провожали. Самому Непее купцы «Московской компании» вручили массивную золотую цепь и пять драгоценных сосудов, а для Ивана Грозного королева передала лучшие изделия английских суконщиков… Опять суконщиков! И дополнением к тому «двух лютых зверей, военный доспех, постав скарлатного, а другой французского сукна, да два поставца атласу с золотом». Ну, и ратифицированную английской стороной грамоту, само собой.
В общем, не ударил посол в лицо грязью англичанам. Да и сам в неё не упал. Лестный отзыв заслужил Осип Григорьевич у английских министров, кои не преминули доложить королеве, что «…его ум в делах равняется с благородной важностью в поступках»…
Если не триумфатором, то с чувством исполненного долга от хорошо сделанной работы, сходил посол в 1557 году по трапу на родную землю. Он выполнил государево поручение. Привёз подписанную английской стороной грамоту об условиях торговли, дорогие подарки королевы Ивану Грозному и… Антона Дженкинсона. Первого посла Её Величества.
А ещё… И может это было главнее всего остального вместе взятого. Ведь вместе с русским и английским послами на не очень приветливый северный берег в устье Двины сходили доктора, аптекари, хирурги, каменщики, архитекторы, злата и серебра искатели… «Мастера многие». А вместе с ними — знания. Те, которые уже были у англичан, но ещё не было у нас. Пока не было. Но они будут, потому что источник, из которого их можно было впитать, уже появился.
И вот думаю я сейчас… А случайно ли почти два века спустя, в декабре 1730-го, именно из объявленных главным местом мены русско-английскими товарами Колмогор отправился за знаниями в Москву подросток, со временем ставший нашей национальной гордостью? И если английские министры ценили Непею за его ум и «важность в поступках», то нам… Может быть нам стоит поблагодарить этого человека именно за то, что благодаря ему Россия получила возможность приобщиться не только к европейским товарам, но и к её знаниям?..