…Жила-была когда-то на свете великобританская мисс, происходившая из знатной аристократической семьи, которая никак не могла найти применение своей бурлящей силе, хоть пыталась… Из этих попыток выходили лишь скандалы, за которые считавшейся прежде умницей даме приходилось платить долго и дорого.
Начало жизни этой особы оказалось весьма сумбурным: родилась во время затянувшегося брачного путешествия родителей, затем пестовала в семье детишек, рожденных после нее, получила исключительно высокое, блестящее образование, но не знала, как использовать свои знания.
С юности совершала решительные поступки. Например, позволила себе разорвать в последний момент брак с братом ближайшей подруги, страстно влюбленным в нее инвалидом (к слову сказать, капризным и своенравным человеком), и потеряла в результате не только дружбу, но и лояльность отношений в родной семье, болезненно пережившей скомпроментированность этим поступком…
Будучи вхожа в высший свет, ни в чем не нуждаясь, она, тем не менее, тяжко страдала, а причину мучений могла сообщить только одному человеку — своей родной тетушке по отцу: «Жизнь в отчем доме для меня непереносима. Я все время размышляю о том, что не может быть, чтобы Бог одарил свое создание — Женщину — временем, чтобы тратить его на всякую чепуху и бесконечное опрыскивание духами».
Не пора ли назвать имя? Флоренс Найтингейл.
Однажды она посетила приют для заболевших бедняков на окраине Лондона, и, вернувшись оттуда, заявила родителям, что пойдет сиделкой в больницу для неимущих. Случился новый семейный скандал, долго обсуждавшийся в великосветских салонах.
Проработав четыре недели в лечебнице, мудрая женщина поняла необходимость установления правил ухода за больными и принялась разрабатывать их. В числе наиважнейших были названы: соблюдение строжайшей чистоты в палатах, регулярное проветривание помещений, режим питания, полный карантин для заразных и внимательное отношение ко всем жалобам больных.
Сколь бы простыми ни казались сегодня составляющие метода Найтингейл, в середине XIX века они вызывали протест, и даже в больницах при протестантских монастырях автор их не находил понимания. Впрочем, по монастырским клиникам эта убежденная благотворительница отправилась после того, как была изгнана из родительского дома и лишена наследства.
Последней грозой в нем стал разрыв новой помолвки, на которую Флоренс в возрасте слегка за тридцать легко согласилась, поскольку предложение сделал семейный доктор Найтингейлов: ведь с ним подолгу можно было обсуждать медицинские темы! Но жених потребовал от невесты обещания оставить сразу после свадьбы «непристойные увлечения» врачеванием.
Не встретив понимания на родине, мисс Найтингейл уехала во Францию, и там ей очень повезло: в госпитале при общине католических сестер ей позволили применить собственную систему выхаживания пациентов, и смертность в палатах, ею курируемых, сократилась вдвое. Весть об этом пришла в Лондон, и вскоре (вообще-то — через два года после отъезда в Париж) Флоренс пригласили на почетный пост смотрительницы столичного Лечебного заведения для обедневших дворянок, находившегося под личным патронажем королевы Виктории. Со всем возможным рвением принялась она за дело и прославилась не только усердием, но и его результатами.
Когда в октябре 1854 года получила письмо военного министра Великобритании Сиднея Герберта об удручающем положении английских госпиталей в Турции и мольбой помочь, тут же принялась собирать сестер — добровольцев для отправки туда. Но реализации плана помощи раненым чуть было не помешала политика: четырнадцать из тридцати восьми сестер милосердия, откликнувшихся на призыв Ф. Найтингейл, оказались католичками из той самой парижской общины, где впервые ей доверили внедрение метода выхаживания больных. Удалось договориться, что они будут допущены лишь к раненым-католикам. А сама Флоренс сказала так: «Бог рассудит всех не по вере их, а по делам».
Через полгода беспрестанных стараний, почти бессонных ночей и неутомимой деятельности смертность среди раненых уменьшилась с двухсот до тридцати на каждую тысячу человек. Флоренс Найтингейл стала легендарной личностью, ее прозвали «строгой и святой леди со светильником в руках и мягкой улыбкой».
А она выработалась до дна отпущенных сил, и вскоре после возвращения в Англию (в 1856 году) перенесла инсульт, приковавший ее к инвалидному креслу на сорок лет последующей жизни. Впрочем, до того, как это случилось, великая труженица успела основать в Лондоне школу медсестер в госпитале Сент-Томас, выпускницы которой не имели даже малейших трудностей с трудоустройством.
Семья простила неугомонную родственницу, ставшую знаменитостью всей страны, а сама она продолжила свою милосердную деятельность. Написала «Заметки о госпиталях» и «Записки о госпитальном уходе: каков он есть и каким не должен быть», заповедав основной принцип: «Болезнь — дело серьезное, и потому легкомысленное отношение к ней — непростительно».
Возглавила экспертную комиссию по санитарным реформам в госпиталях Индии, лично инспектируя больницы, затем стала Главным экспертом комиссии по санитарному состоянию английских военных лазаретов и госпиталей. Назначение женщины на этот пост было просто невероятно, но стало фактом, ибо женщиной была Флоренс Найтигейл. И она стала еще первой в Великобритании женщиной, получившей королевский орден «За заслуги перед Отечеством».
Через два года после смерти, в 1912 году, Лига Международного Красного Креста и Красного полумесяца учредила медаль имени Флоренс Найтингейл, которая и в наши дни является самой высшей наградой для сестер милосердия.
И Международный день медсестры празднуется в день рождения Ф. Найтингейл, 12 мая. Вечная ей память. Но праздник этот мог бы отмечаться и в декабре… ведь в ту Крымскую войну по другую сторону линии фронта стараниями великой княжны Елены Павловны милосердные сестры спасали жизни русских раненых воинов, проливших кровь свою за Севастополь. И это тоже была удивительная женщина, личность — мало сказать — неординарная. И в день медсестринского праздника достойна поклонения. А рассказ о ней будет особый…