Ты думаешь, читатель, что это начало бессмертной поэмы Николая Васильевича Гоголя «Мёртвые души»? Ты, как всегда, прав, читатель. Но не совсем. Ведь это и начало, в точности, второго и последнего визита классика в Одессу. Только два несовпадения: Одесса тогда числилась уездным городом, и, второе, великий писатель не приехал, но «доплыл», как он писал матери, по слякотным затопленным дорогам октября 1850 года «в не совсем крепкой колясчонке».
Он приехал из родового родительского имения Васильевки, проездом в Грецию, как поначалу предполагал, где думал перезимовать, памятуя о прошлой холодной московской зиме.
Одесса улыбнулась, встречая родственную душу. Хмурые небеса раздвинулись, засияло солнце, повеяло морем. И Гоголь передумал. Потом он скажет, что не захотел расставаться с православной Русью на долгую, долгую зиму. По разным источникам, зима была то ли мягкой, то ли не очень. Но все источники отмечают на берегах Чёрного моря оживлённость, общительность, обходительность, простоту слывшего отнюдь не таковым, в обеих столицах, сумрачного гения.
А ведь Гоголь приехал сюда вскоре после тяжкой душевной, любовной катастрофы. Ему отказали, ввиду его низкородности, в руке юной графини Анны Михайловны Вьельгорской. А он так редко влюблялся!
Редкая столичная птица долетит до Южной Пальмиры
Начальник Одесской таможни, некто Тройницкий, в 1848 году, в первый приезд писателя в Одессу, в портовом карантине, где пребывал Гоголь, отметил, что классик точь-в-точь обликом — птица. А какая именно птица, этого таможня не уточнила.
Уточним-с — редкая, крайне редкая. Птица, долетевшая до златой середины, до средоточия великой русской литературы. Птица, в своём смертном теле прилетевшая по осени на юг, на своё зимнее гнездовье. Здесь, в Одессе, была последняя полная зима Гоголя и треть его последней весны.
Он частенько захаживал в близкую к дому гавань, смотрел на отходящие корабли, идущие в дальние страны, где ему уже не суждено было побывать. «Сила моря так полезна моим нервам».
Привычка к труду благородная
«Эхе, хе! двенадцать часов! — сказал наконец Чичиков, взглянув на часы. — Что ж я так закопался?»
Эхе, хе, Николай Васильевич! В каждодневных трудах, стоя за конторкой, чертя бумагу гусиным пером, с утра до четырёх часов, творец и его «странные герои» блуждают по гоголевской, неповторимой, Руси.
Маленькая комната, с окном в тихий двор, в доме дяди писателя отставного генерал-майора А. А. Трощинского, на Надеждинской улице, ныне одноимённой великому гостю Одессы. Ещё одно место работы — в доме князя Репнина, где ему была специально отведена комната с высоким столиком, вроде конторки, и никто не мог его беспокоить. Здесь он продолжает «Мёртвые души». Второй том. Помнит ли, благоговея, Одесса, эти строки, сожженные через год несчастным умирающим автором?
Гоголевская шинель
«Из „Шинели“ Гоголя вышла вся наша литература» (Ф. М. Достоевский). Сам же Гоголь выходил, после четырёх часов пополудни, в своей шинели, коричневой, подбитой лёгкой ватой, с бархатными отворотами. Под шинелью, по обыкновению, скрывался тёмно-коричневый сюртук с большими бархатными лацканами, а под ним, в свою очередь, жилет тёмной материи с разводами. На шее шарф, с причудливыми узорами, на голове низкий цилиндр. Под цилиндром прямые волосы, подстриженные «a la мужик», над бледным, сумрачным лицом.
Таким его и помнят доныне ещё живые могучие старики-платаны Приморского бульвара.
Вечера на хуторе близ Дерибасовской
Это был ресторан Оттона, воспетый ещё Пушкиным, на Дерибасовской. Гоголь появлялся там в часу пятом-шестом. Собственной персоной хозяин, грузный, крупный А. И. Оттон предлагал почётному клиенту изысканные творения своей кухни. Гоголь же питался просто и неизменно заказывал мясо. Разочарованный Оттон уходил выполнять заказ. Обычно здесь Николая Васильевича уже поджидали местные и гастролирующие актёры.
В ресторанном кабинете Гоголя декламировали, и он — первый, пели. К вечеру подтягивались друзья: Н. П. Ильин, А. И. Соколов, брат Пушкина — Лев Сергеевич, другие. Гоголь пил немного — рюмку водки, да рюмку хересу и, в конце обеда, бокал шампанского. Рассказывал много анекдотов. Интересовался людьми. Одесские пять месяцев — тихая гавань среди душевных бурь.
Прощай, свободная стихия…
В первый день Великого Поста, 4 марта 1851 года, Николай Васильевич послал в свою Васильевку длинное письмо матушке и сёстрам с благочестивыми наставлениями и обещанием приехать к Пасхе.
27 марта Гоголь тронулся в путь. Он обещался всем вернуться…
Но не вернулся. После прощального ужина у Оттона друзья вышли на улицу и как-то все разом загрустили.
Прощай, Одесса. Город, где встречаются широкая степь и вольная стихия моря… Город, где встречаются множество наций и дружно строят тебя.
Город, где сливаются, как и в творениях Гоголя, Русь и Украина.
Гоголь в Одессе — здесь он встретил свою последнюю весну.