Почему Тропинина прозвали «самым московским художником»?

Дебютант

«Кружевница», «Златошвейка», «Портрет сына» — эти полотна Василия Андреевича Тропинина, одного из самых лиричных живописцев первой половины XIX века, известны всем. Однако не менее чем картинами, знаменит он своей биографией — мало кто мог проделать путь от крепостного рисовальщика до академика Академии художеств. На память приходит только Тарас Шевченко, которого всем интеллигентским миром выкупали из крепостной зависимости. Но если на творчество Т. Г Шевченко нелегкая судьба набросила флер печали, то В. А. Тропинин в любых передрягах сумел сохранить бодрость духа и радостную теплоту сюжетов.

К сожалению, точно установить, когда в селе Карповка Новгородской губернии родился крестьянский мальчик Вася, оказалось невозможным, и годы 1776 или 1780 — лишь наиболее вероятные даты рождения Тропинина. В качестве живого приданого за невестой попал Василий к графу

И. И. Моркову, который, конечно, много палок в колеса ставил будущему живописцу — например, невзирая на способности к рисованию, отправил мальчика учиться в Петербург к… кондитеру, а потом, когда Тропинин стал слушателем Петербургской академии художеств и делал прекрасные успехи, не дал доучиться и увез в малороссийское имение (где незлопамятный Тропинин начал активно рисовать колоритных крестьян с натуры, предпочтя отнестись к «ссылке» как к стажировке).

Но вообще-то И. И. Морков был личностью приметной — бравый екатерининский вояка, глава московского ополчения 1812 года. Именно широкая известность графа позволила Тропинину встречаться с выдающимися людьми, писать их портреты, заводить полезные знакомства в те годы, когда семья Морковых жила в столицах.

По большому групповому портрету графского семейства видно, как быстро совершенствовалось мастерство Тропинина. В год его написания (1815) манера Василия Андреевича еще сдержанна и напоминает стиль XVIII века, хоть позы графа и детей живы и порывисты — в духе романтизма. Да и сильно потемневшие краски говорят о плохой технической оснастке мастера. Однако уже через 3 года Тропинин пишет знаменитый портрет сына Арсения — легкий, теплый, поразительно естественный, с выразительными мазками, с крупными пятнами света и тени.

Сам Тропинин вспоминал, что в те годы лихорадочно писал с натуры все, что попадалось на глаза. Именно из деревенской жизни Василия Андреевича выросла в дальнейшем линия народных типажей — швей, кружевниц, пастушков, колоритных стариков. Отличительной чертой их является оптимистичность — все лица освещены улыбками, которые как будто бы странно ожидать от измученных рабством людей. Но и сам Тропинин, обладавший «физическим и душевным здоровьем», смотрел на жизнь легко и утверждал, что ничего не выдумывал в своих работах — ему действительно улыбались!

Только к середине жизни Тропинину удалось стать академиком Академии художеств и получить личную свободу (1823 год). Он поселился в Москве, в доме с мастерской на углу Волхонки и Ленивки, и постепенно сделался одним из ведущих мастеров так называемого «халатного» портрета (пример — парный портрет четы Протасьевых) — специфической московской моды на изображение человека в домашней одежде, которая указывала на камерность и интимность происходящего, в отличие от портретов петербургских, парадных и напыщенных. Василий Андреевич так «сросся» с халатом, что и гостей в нем встречал, приговаривая: «Я усвоил это платье, в нем свободнее работать…»

Тропинин был настолько успешен и востребован, что удостоился прозвища «самый московский художник», ведь именно ему удалось передать атмосферу приятного, сытого и необременительного московского житья.

Теги: портрет, биографии, таланты, художники, судьба, позитивное мышление