Заказ поступил от егермейстера и действительного камергера при дворе Павла I С. А. Лопухина. Сей царедворец пожелал запечатлеть на холсте свою будущую супругу, а пока еще невесту, графиню Марию Ивановну Толстую.
И так случилось, что восемнадцатилетняя Мария Ивановна подвигла сорокалетнего Боровиковского на написание портрета, выходящего за рамки традиционной репрезентативности, где на первое место выдвигался статус персонажа, который в свою очередь подчеркивался окружающими атрибутами, призванными засвидетельствовать звание, общественное положение, состоятельность героя. Что-то заинтересовало художника в своей модели настолько, что заставило изобразить окружающие предметы, антураж, играющими несвойственную и неизвестную дотоле им роль — выявить глубокие, тайные стороны человеческого характера.
Впервые в русском искусстве изображается национальный русский пейзаж. Приглушенными тонами, доносящими лиричность настроя, выписываются белые стволы берез, золотистые колосья, васильки, розы, лилии. Сложные градации холодноватого колорита объединяют фигуру девушки и детали натуры в некий гармоничный образ. В линиях пейзажа ритмически повторяется наклон гибкого стана. Простота природы перекликается с простотой одежды и прически героини, подчеркивая их единство.
Техника лессировочного письма, когда сквозь верхние слои живописи просвечивают нижележащие красочные слои, создает впечатление подвижности проступающего образа — грациозная поза, рука, лицо, глаза. Боровиковскому удалось правдиво выразить эмоциональную жизнь человека, написать взгляд — смысл на живом лице, такое случилось впервые в истории русской живописи. Мысленно художник проник в самые глубины душевного мира героини, нюансы внутреннего состояния, сотворил эстетический идеал.
«Неуловимая подвижность фигуры, изменчивость выражения лица, загадочность улыбки»… Подобными фразами зрители выражают свое впечатление, увидев знаменитую «Мону Лизу» великого Леонардо да Винчи. Схожее впечатление производит и портрет М. И. Лопухиной. Невероятно большой диапазон чувств, мыслей, вопросов о любви и смерти, эфемерности бытия и его вечности, борьбе и единстве добра и зла способны вызвать и одна, и другая картины.
К Павлу Третьякову картина попала в 1880 году из семьи дочери брата Марии Ивановны Федора Толстого — Американца. В зале Боровиковского в Третьяковской галерее портрет М. И. Лопухиной — настоящая жемчужина, зрители сразу обращают на него внимание.
Сквозь общую неброскость портрета проступает взгляд, он-то и приковывает к себе внимание, держит в напряжении, манит, притягивает, велит остаться. Загадочный взгляд меняется от несколько высокомерного до нежного, то выражает аристократическую надменность, то трогательную детскость юной прекрасной девушки, то вдруг неожиданно тревожно пророчит близкий трагический конец. И действительно, вскоре после замужества юная графиня скончалась от чахотки.
Опробовав ее на многих поколениях зрителей, до наших дней портрет сохранил силу своего художественного воздействия. У посетителей Третьяковской галереи есть поверье, вглядываясь в образ на портрете, загадывать на будущее по выражению лица и глаз Марии Ивановны. Говорят, она особенно расположена к влюбленным парам, иногда может даже дружелюбно подмигнуть — на счастье.
Неизгладимое впечатление произвел портрет на русского поэта Я. Полонского, который свое восхищение выразил в бессмертных строчках знаменитого стихотворения, написанного в 1885 году:
Она давно прошла, и нет уже тех глаз
И той улыбки нет, что молча выражали
Страданье — тень любви, и мысли — тень печали.
Но красоту ее Боровиковский спас.
Так часть души ее от нас не улетела,
И будет этот взгляд и эта прелесть тела
К ней равнодушное потомство привлекать.
Уча его любить, страдать, прощать, молчать.
К 250-летию со дня рождения В. Л. Боровиковского в Третьяковской галерее 31 октября 2008 года открылась выставка работ художника, которая продлится до 18 января 2009 года. Около двухсот работ великого живописца, любезно предоставленные ГТГ, Эрмитажем, Лувром, частными коллекционерами, можно увидеть в эти дни в Москве. Название выставки — «…красоту ее Боровиковский спас».