«Фоны пурпурные здесь письмена золотые покрыли;
Алою кровью гремящего царство открыто небес;
Радости райские нам звездный чертог обещает;
В ярком сиянье торжественно слово господне блестит.
Божьи заветы, одетые алыми розы цветами,
Нас сопричастными делают таинству крови его.
В светлых же золота искрах и нежном серебряном блеске
К нам нисходит таинственно белое девство небес…».
(Перевод О.А. Добиаш-Рождественской, опубликовано в ее книге: История письма в средние века. М., 1987).
Эти гекзаметры Годескалька — введение, которое писец предпосылает выполненному на пурпурном пергамене Евангелию времени Карла Великого (конец VIII — начало IX вв). В Западной Европе как раз в этот период растет интерес к изготовлению драгоценных кодексов. А в Византии этот обычай и не умирал — там действовали не отдельные мастера драгоценного письма, но цехи хрисографов — «золотописателей». Драгоценность рукописи подчеркивалась иногда окраской пергамена. Для семейства византийского императора священные книги делали на пергамене, окрашенном в пурпур.
Вот к таким блистающим золотом и серебром византийским временам и относится украшение коллекции Российской национальной библиотеки, бриллиант, сокровище из сокровищ — сармисахлийский Пурпурный кодекс. Codex Petropolitanus. Пурпурное Евангелие VI века…
К ноябрю 1896 г., когда Пурпурное Евангелие включили в рукописное собрание Императорской Публичной библиотеки (ИПБ), в научном мире оно было уже известно. Отдельные его листы входили в различные собрания. Ватиканская библиотека получила 6 листов еще до 1600 г., 4 листа купил сэр Роберт Коттон — сейчас они хранятся в Британском музее. 2 листа попали в Венскую императорскую библиотеку между 1609 и 1670 гг. 33 листа обнаружились в середине XIX в. на дне сундука в библиотеке монастыря Иоанна Богослова на Патмосе. По одному листу попало в Афинский и Салоникский Византийские музеи, в частную коллекцию маркиза Спинола в Лерме (Италия), в библиотеку Моргана (Нью-Йорк).
А основная часть кодекса, 182 листа, по слухам, хранилась в церкви малоазийского селения Сармисахлы. Надежды коллекционеров на приобретение кодекса подкреплялись сведениями о том, что бедная греческая община Сармисахлы не прочь продажей драгоценной книги поправить положение и своего селения в целом, и храма — в частности. Четыре года англичане и американцы вели с общиной переговоры, «цена вопроса» с 400 фунтов дошла до 1200 — но продажа не состоялась.
Для России же история с Пурпурным кодексом началась в 1895 г. В феврале этого года открылся Русский Археологический институт в Константинополе (РАИК). Его директором стал знаменитый византинист
Добраться до самой деревни Смирнову не удалось. Греки к русским путешественникам относились приветливо, а вот турки, особенно подростки, — не очень, в иные местности заглядывать было опасно. Но лист рукописи Смирнов все же увидел — автор книги об истории Каппадокии Анастасий Левиди предоставил русскому путешественнику этот лист для знакомства.
Встретившись с посредником сармисахлийцев, деревенским аптекарем, Смирнов получил обнадеживающие известия: рукопись греки готовы продать; посредники разосланы по разным городам; американцы предлагали 900 турецких лир — но предложение отвергнуто, потому что святую книгу община хочет отдать не «этим протестантам», а единоверцам — православной России. И вообще — греческие крестьяне намерены подарить (!!!) Евангелие российскому царю — и получить от него в подарок же тысячу турецких лир, чтобы община на эти деньги могла содержать два сельских училища… Рациональный Смирнов объяснил, что проще все ж продать книгу — и не царю, а Публичной библиотеке. И начал хлопотать.
Тем временем при посредничестве Смирнова директор РАИК вышел на стамбульского представителя сармисахлийцев, получил у него для палеографического исследования лист рукописи. Оценив значительность памятника, он вместе с послом Нелидовым со своей стороны стал ходатайствовать о покупке кодекса перед директором ИПБ
И — разбились все надежды! Библиотека такими деньгами — десять тысяч рублей — не располагала, более того — неоднократно получала от Министерства финансов отказ в «отпуске… сумм значительно меньших». Отчаяние Смирнова было безмерно. Он писал
Однако «черти и ослы» все ж помогли. Бычков в письме к Нелидову подсказал хороший ход. Близилась коронация Николая II, накануне такого события как раз политично было бы организовать «поднесение означенного Евангелия владельцами Государю Императору» — все с той же просьбой ответного денежного подарка.
Нелидов написал письмо к президенту Академии наук великому князю Константину Константиновичу о содействии в приобретении кодекса — либо Академиею, либо Эрмитажем, либо — лично Государем. Резолюция Николая II на письме была: «Прошу распорядиться немедленно о приобретении этой редкости на мой счет сполна. Н.».
Мгновенно были переведены деньги в посольство, мгновенно же в Сармисахлы отправился консул
В течение некоторого времени драгоценный кодекс хранился в русском посольстве, его изучали сотрудники РАИК — результаты исследования были позднее опубликованы. В Петербург рукопись вез сам посол, он же 1 мая 1896 г., за полмесяца до коронации, вручил Николаю II Пурпурный кодекс.
Рукопись уникальна во всех смыслах. Это и произведение книжного искусства, и памятник истории, и памятник письменности, один из самых ранних евангельских текстов. Выполнена она на выкрашенном пурпуром пергамене, текст написан в две колонки унциалом — округлыми мягкими серебряными буквами, элементы которых не выходят за пределы двух параллельных линеек; титулы и «священные имена» написаны золотом. Предположительно Евангелие состояло не более чем из 456 листов.
Разделена была книга, скорее всего, в эпоху крестовых походов. Каждый из фрагментов зажил собственной жизнью.
Почти столетие высказывались намерения о «богатом» издании этой рукописи. Но лишь в 2003 году исполнилось чаемое — греческим издательством «Милитос» было предпринято факсимильное издание кодекса, в котором оказались соединены все известные фрагменты. Так подарок русскому царю стал наконец доступен для изучения всему научному миру.