Способно ли невежество убивать, или Кто перевел «Дон-Кихота»?

Реклама

В 1592 году был опубликован трактат Роберта Грина «Сад мудрости Грина», в котором этот ныне забытый писатель укорял своих собратьев по перу в неподобающем поведении и взглядах, призывая их одуматься. Среди прочих он обращался и к Марло, сокрушаясь о том, что тот попусту растрачивает свой дар на кощунственные и циничные речи и деяния, и сравнивал его со знаменитым Никколо Маккиавелли.

А в 1633 году было опубликовано второе издание пьесы Марло «Мальтийский еврей», где появился новый герой, которого не было в прижизненном издании. Этого героя звали Макевилл.

Он появлялся лишь для того, чтобы прочитать пролог пьесы:

«Пусть думают — Макиавелли мертв;
Душа его перелетела Альпы.

Реклама

По смерти Гиза Францию покинув,
Сюда явился он, к своим друзьям.
Возможно, кой-кому я ненавистен,
Но у друзей я обрету защиту.
Пускай все знают: я — Макиавелли.
Что люди мне и что мне их слова?
Мной восхищаются и ненавидят.
Напрасно отвергать мои писанья —
Они читаются, чтобы достичь
Престола папского…

Религию считаю я игрушкой
И утверждаю: нет греха, есть глупость.
Иль птицы в небе обличат убийство?
Подобный вздор мне было б стыдно слушать.
Что говорить о праве на корону?
И Цезарь сам на власть имел ли право?
Трон силой утверждается, закон,
Как у Дракона, крепок только кровью.
Кто крепко держит власть, тот дольше правит,
Чем-то указано условьем грамот.

Пусть мне завидуют, и к черту жалость!
Реклама

Куда ж мне путь держать? Ведь я приехал
Не для того, чтоб лекции читать
В Британии…»

У Макиавелли не было друзей в Британии. А фанатичный французский католик герцог Гиз никак не мог помешать Макиавелли посетить ее — в отличие от архиепископа Кентерберийского, при жизни обладавшего такой же неограниченной властью, как и римский папа, и умершего в 1603 году.

Любопытно также, что из имени Machevill можно образовать анаграмму Evill Ch.Ma. (дьявольский Кр.Ма.)

Одна из самых знаменитых фраз этого монолога — «There is no sin but ignorance», которая может означать как «нет греха, есть лишь невежество», как и «нет иного греха, кроме невежества». Одним из синонимов слов «невежество, глупость» было «ingram».

Реклама

Именно так звали «убийцу» Кристофера Марло. В протоколе об убийстве имя «Инграм» употребляется около шести раз, в то время, как всех остальных участников называют по имени и фамилии.

Прочитаем же часть протокола, заменив имя «Инграм» словом «невежество»:

«После обеда вышеупомянутое Невежество и вышеупомянутый Кристофер Марло заговорили и публично обменялись оскорбительными и угрожающими словами, потому что они не могли прийти к согласию об оплате количества пенсов, иначе говоря, о le reckynge… и внезапно вышеупомянутый Кристофер Марло набросился со спины на вышеупомянутое Невежество, выхватил у него нож, который увидел на спине вышеупомянутого Невежества, и нанес вышеупомянутым ножом вышеупомянутому Невежеству две раны на голове длиной два дюйма и глубиной четверть дюйма. И тогда вышеупомянутое Невежество, сидящее на вышеупомянутой скамье между вышеупомянутыми Николасом Скерзом и Робертом Поли, и не могущее никуда убежать, из страха быть убитым, ради защиты своей жизни и безопасности направило руку вышеупомянутого Кристофера Марло, в которой был вышеупомянутый нож, назад, поскольку вышеупомянутое Невежество не могло убежать от вышеупомянутого Кристофера Марло… И вышеупомянутые свидетели клянутся в том, что вышеупомянутое Невежество убило вышеупомянутого Кристофера Марло тридцатого мая…»

Реклама

Любопытно, что в самых выразительных частях документа Инграм Фрезер выглядит как аллегорическая фигура. Если остроумец приложил свою руку к этому документу, то символическое значение имени — больше, чем простая случайность. Невежество было главным врагом священников-реформистов, и их проповеди против епископов были полны упоминаний о невежестве и безграмотности последних.

Когда реформист Жиль Виджингтон был вызван на допрос к архиепископу в связи с делом об анонимных памфлетах, он отказался обвинять себя: «Я считаю настолько же противоестественным давать показания против себя самого, как и вонзить нож в свой собственный глаз. Это дело сомнительно и опасно, и поэтому я не буду обвинять ни себя, ни других».

Реклама

Кристофер отважно сражался с невежеством и утратил доброе имя, если не жизнь, в охоте на ведьм, развязанной епископом весной 1593 года. И когда пришли его обвинители, он театрально вонзил нож в глаз вместо того, чтобы обвинять себя, быть вздернутым на дыбу или оклеветать других.

Что касается Инграма Фрезера, то он взял на себя крайне неблагодарную роль — войти в историю с клеймом убийцы великого поэта. Однако хозяева — Томас Уолсингем и его супруга Одри Шелтон — щедро вознаградили его за эту жертву, сделав управляющим и обеспечив ему безбедное существование до конца дней.

В 1598 году в печати появилась поэма Марло «Геро и Леандр», написанная в то время, когда он был гостем в поместье Уолсингема. Поэма была посвящена Томасу и Одри.

Реклама

А через тридцать лет в печати появился блестящий английский перевод знаменитого романа Сервантеса «Дон Кихот». На обложке было напечатано имя переводчика — Томас Шелтон. Никаких следов английского литератора с таким именем найти не удалось. Кто скрывался под этим псевдонимом — неизвестно и по сей день.

Существует, однако, рапорт, отправленный английской агентурой из Вальядолида в Лондон. В этом рапорте говорится о задержании некоего Кристофера Марло.

Биограф Марло Лесли Хотсон, обнаруживший этот рапорт, предположил, что задержанным был тезка и однофамилец поэта, выпускник Оксфорда. Однако оксфордский Марло умер в 1596 году. Он вел вполне мирную и размеренную жизнь и никогда не покидал Англии. Перед смертью он оставил завещание, и одним из его душеприказчиков был Хью Холланд — тоже выпускник Оксфорда. Вероятно, он был знаком с обоими Марло — в то время студенты Оксфорда и Кембриджа хорошо знали друг друга.

А 27 лет спустя тот же самый Хью Холланд написал одно из посвящений Шекспиру, опубликованных в Первом Фолио.

Воистину — причудливо тасуется колода карт…

Реклама