Для визуальных раздражителей человека критическая величина составляет около 130 миллисекунд (для иных раздражителей, например звуковых, она намного больше). Этот предел и принято называть физиологическим настоящим. Можно сказать, что это — «чистое настоящее», соответственно, всё остальное является либо прошлым, либо будущим.
Впрочем, сущность времени не так просто определить.
Время — это текучий образ вечности. Так формулировал Платон. В свою очередь Аристотель считал, что время — это мера движения.
Галилео Галилей полагал, что время — понятие общепринятое и лишь говорил: «Время, соответствующее при равном движении большему расстоянию, больше, нежели соответствующее меньшему расстоянию».
Альберт Эйнштейн на вопрос о природе времени отвечал весьма иронично: время есть то, что измеряется часами. В его теории относительности время является неопределяемым параметром неизвестной природы. Однако своим докладом в Цюрихском обществе естествоиспытателей в 1911 году Эйнштейн шокировал публику. Именно в этом докладе он заявил:
Казалось бы, вот она — машина времени и найден способ оказаться в далёком будущем. Фактически решена и проблема старения. Дело за малым: надо научиться передвигаться с требуемой скоростью.
Вы верите Альберту Эйнштейну образца 1911 года?
Конечно, не стареющие, движущиеся со скоростью света живые организмы очень привлекательны, но… скорее, это из области science fiction. Не только потому, что скорость света вряд ли достижима. Почему-то думается, что биологические процессы старения живого организма не связаны со скоростью его перемещения в пространстве.
Однако вернёмся к феномену времени.
Обладает ли время направленностью? Казалось бы, что вопрос этот риторический. Но, во-первых, не надо путать течение времени с его направленностью. Направленность является геометрическим свойством, которое никоим образом не зависит от движения. Направление силы тяжести не изменится от того, движется тело или находится в состоянии покоя.
Во-вторых, понятие будущего и прошлого имеет смысл лишь при наличии направленности у времени. При этом понятие вечности мы непреложно отодвигаем в будущее.
С другой стороны, можно вспомнить Апокалипсис. Там говорится о состоянии, когда «времени больше не будет». Значит, конец света следует рассматривать как выход из времени. Возможно ли это?
Английский метафизик Джеймс Брэдли утверждал, что время течёт из будущего в настоящее. Тот момент, в котором будущее становится прошлым, и есть то, что мы называем настоящим, — говорил он.
Более обтекаемая интерпретация у Платона: время берёт начало в вечности. Но в таком случае следует признать, что вечность предшествует времени, и мы упираемся в необходимость установить сущность вечности.
На мой взгляд, радикальнее других справился с определением смысла времени Святой Августин: «Non in tempore, sed cum tempore Deus creavit caela et terrain» (He во времени создал Бог небеса и землю, но Он наделил их временем). Такая трактовка позволяет отбросить все сомнения и успокоиться. Как ни велики успехи науки, есть загадки, перед которыми она пасует.
* * *
…Наше отношение к будущему определяется страхом и надеждой. Надеждой на новое, творческое и лучшее, а страхом и ужасом перед смертоносным потоком времени.
Это не я, это Николай Бердяев.
Конечно же, Времени нет дела до наших страхов и надежд. Оно просто идёт неведомым путём неизвестно куда.