Поэтому, прибыв по Волге в это историческое место, прямо с причала попадаешь на длинную аллею, заставленную плотно-преплотно лотками, на которых выставлен «русапетистый» ассортимент от краснозвездных ушанок и буденновок до бог знает чего: маек, гармошек, свистулек, картинок… На наших глазах один солидный иностранец примерял головной убор типа панамы, увешанный советскими значками так, что ткань за пределами полей практически не просматривалась, и демонстрировал себя спутникам, которые весело хохотали.
Наш теплоход пришел очень удачно: ранним утром. Но если прежде на берегу пассажиры расходились по нескольким экскурсионным группам, то на этот раз все оказались под началом одного-единственного экскурсовода. Это была очень невысокого роста и слегка прихрамывающая старушка с разноуровневой линией левого и правого плеча. Безропотно приняв многочисленную братию, она сказала несколько приветственных слов и припустила в кремль.
Пока мы трусцой бежали за ней вслед, на ходу то и дело перебрасываясь со знакомыми и незнакомыми участниками туркоманды недоуменными репликами по поводу неожиданной прыти этой неспортивного вида дамы, наши нестройные ряды несколько сплотились, объединенные общими спортивными усилиями и возникавшими то и дело смешками на тему успехов геронтологии.
Зато потом были весьма благодарны своему экскурсоводу, поскольку большую часть маршрута прошли без толкотни, образованной позднее обилием конкурирующих групп из желающих припасть к памяти истории. Да и рассказ был достаточно интересным, внятным и доходчивым. Часто и уверенно называя нас товарищами, наша предводительница вела группу из собора в собор.
Заминка возникла перед храмом, в котором должен был состояться короткий вокальный концерт духовной и народной музыки, исполняемый а-капелла. Элегантно одетый менеджер легким движением руки пропустил вперед западных ценителей искусства, предложив нам подождать еще.
Мы до этого уже ждали, но согласились. Отойдя чуть в сторонку, прослушали рассказ о том, как на Угличском часовом заводе советские мастера изготовили башенные куранты для колокольни, под которой мы стояли (давно уже не работающие).
На следующий сеанс мы тоже не попали, поскольку западных меломанов прибавилось: подошел большой пароход, у которого, как нам объяснили, короткая стоянка. Потоптавшись, пошли поглядеть на сувениры, но цены «кусались» отчаянно.
Когда группу в третий раз отлучили от искусства, в народе возник ропот. А на четвертом отказе самый решительный из мужчин просто смешался с толпой иноземцев и вошел в зал, за ним потянулись другие. Борясь на крыльце с интеллигентской рефлексией, я вдруг поняла, что могу потерять мужа, который уже внутри (а выход — через другую дверь). Эта заминка не прошла мне даром.
Только перешагнув порог выставочно-концертного зала, услышала испуганно-возмущенное восклицание: «Но это ведь уже русские идут!» Возглас принадлежал хорошенькой девушке-экскурсоводу интуристской группы, стоящей в обществе коллег аккурат напротив меня. В этот момент мне стало очень весело, и я с самой добродушной улыбкой до ушей спросила: «А что, русским сюда нельзя?» Общество коллег засмеялось, обстановка разрядилась.
Мы стоя прослушали действительно прекрасный вокал, поскольку сидячие места были предоставлены «спешащим к отплытию» иностранцам (позднее выяснилось, что мы уходили в плавание раньше), а когда они потянулись к выходу, стали определяться с полнотой состава своих рядов. Реакция музыкантов оказалась неожиданной.
Они вышли в зал, принесли извинения и сказали: «А давайте мы для вас еще споем?» Весьма довольные таким оборотом, мы уселись в первых рядах и еще раз насладились концертом, причем репертуар был на сей раз другой. Наша резвая предводительница тоже зауважала группу, ласково назвав несколько раз штурмовиками вместо товарищей.
Вот такая история случилась нынешним летом в Угличе, где, оказывается, русские тоже идут.