Суть парадного портрета как жанра — в детальной передаче средствами живописи особенностей наряда или мундира, орденов и регалий, горделивой, исполненной достоинства позе высокой особы.
Признанным портретистом, писавшим саму императрицу Екатерину II, был талантливейший русский художник Дмитрий Григорьевич Левицкий (1735−1822), чьи работы представлены во многих галереях мира. Прекрасную коллекцию полотен мастера, обладающих реалистической выразительностью образов и живописным мастерством воплощения, имеет Третьяковская галерея в Москве, где ей отведен целый зал.
Особое внимание зрителей привлекает один холст, он словно выпадает из общего контекста. Строй этого портрета как бы пародирует традиционные парадные изображения путем неожиданных, почти гротескных сопоставлений. Поза человека на полотне величественна и вместе с тем непринужденна, лицо без ложной снисходительности и многозначительности имеет индивидуальное выражение. Вместо парадного мундира — домашний жилет, панталоны, чулки, широко распахнутый халат, колпак прикрывает лысую без парика голову, вокруг шеи небрежно обернут шарф. Все детали самого «картинного» произведения Д. Г. Левицкого свидетельствуют о вкусах, увлечениях, характере персонажа.
Как и сам портрет, личность героя весьма неординарна. Прокофий Акинфиевич Демидов (1710−1786), сын и наследник уральского горнозаводчика А. Н. Демидова, потомка тульских оружейников, положившего начало колоссальным своим богатствам еще при Петре I, ум имел любознательный, жадный до наук, имевший страсть к путешествиям и ботанике. Вместо того чтобы поступить на службу, он отправился в поездку по Европе. Пребывая в Англии, Германии, Голландии, учился, жил на манер европейцев экономно, зато привез в Россию множество диковинок, среди которых были семена, луковицы и саженцы растений, тогда еще не виданных в России.
Возвратясь на родину, владелец крупнейших горнопромышленных предприятий своим поведением стал подавать в столице повод для сочинения скандальных сплетен и анекдотов, за что и получил репутацию «дерзкого болтуна», как назвала его Екатерина II. Видимо, поэтому полюбил Москву, построил на берегу Москвы-реки дворец и поселился в нем.
Но и Москва не переставая судачила о замысловатом чудаке. Любил он покататься на санях, не отказывал себе в этом удовольствии и летом, приказав засыпать дорогу солью. Знаменит на всю Москву был «выезд» Демидова, когда в ярко-оранжевую колымагу впрягались лошади большие и маленькие, форейторами были карлик и великан, обутые каждый в лапоть и сапог. А в доме у него вся челядь, даже собаки и кошки, пародируя тогдашнюю моду, носили очки.
Но кроме откровенного самодурства, сей эксцентричный чудак обладал образованностью, любознательностью и страстью к просвещению, что и проявилось в научных увлечениях и беспримерной щедрости мецената.
В Москве П. А. Демидов основал Коммерческое училище, жертвовал тысячи на нужды университета, которому передал редкие коллекции по естественной истории и минералогии, обширный гербарий, собрание медалей и монет, художественные редкости и библиотеку по различным отраслям знаний. Открыл Воспитательный дом, на строительство и содержание которого тратил уже миллионы. За это и многое подобное был высочайше пожалован званием действительного статского советника.
На территории своей усадьбы на берегу Москвы-реки Демидов разбил удивительный ботанический сад, богатый редкими растениями, и открыл его для публичных посещений. Без шутки не обходилось: в саду присутствовали беленые мелом под вид скульптур садовники и одергивали тех, кто собирался сорвать цветок. Впоследствии демидовский сад стал основной частью знаменитого Нескучного сада, в котором и в наши дни нескучно, а в главном дворце усадьбы в настоящее время располагается Президиум Российской академии наук.
Теперь понятна и программа парадного портрета. Одна рука П. А. Демидова протянута к горшкам с цветами и одновременно указывает на изображенный в отдалении Воспитательный дом, а другая — опирается на лейку, подразумевая между предметами аллегорическую связь. Ведь и цветы, и обитатели Воспитательного дома нуждаются в нежнейшем уходе. Непринужденный стиль одежды провозглашает: «Жить можно и частной жизнью, но при этом быть достойным гражданином своего Отечества».