Детство золотое… Оно было нищим, послевоенным, еще свежи были ощущения неутолимого голода, но в этой детской жизни были интересные игры, происхождение которых, видимо, никогда не прояснится: в нашем дворе была театральная труппа!
Нас было человек десять, занятых в постановках дворового театра. Что мы тогда играли — не помню, что-то из жизни принцев и принцесс. Я очень любил рядиться в мамины платья и мазать себе губы ее помадой. И еще мы пели. Пели преимущественно «По диким степям Забайкалья».
У этих спектаклей не было зрителей, кроме таких же детишек. Но это было здорово!
Видимо, остатки дворовых увлечений дали знать о себе и в школе: была попытка участвовать в драмкружке. Помнится, я во время спектакля позвал на сцену одного из персонажей (что-то он задерживался с выходом), чем вызвал хохот в зале.
Со временем актерские амбиции поутихли (я перестал играть в спектаклях, но по слухам, неплохо копировал Аркадия Райкина). И не давали о себе знать до момента прибытия в Израиль. В те времена с работой было негусто, а тем более с хорошо оплачиваемой работой. Зато в газетах была куча объявлений модельных и артистических агентств, которые приглашали сделать портфолио с последующим размещением в картотеках для режиссеров.
«А хорошо бы сняться в кино» — мелькала мысль, но она тут же утухала: стоимость услуг агентства была равна месячной зарплате. И перспектива весьма и весьма…
Прошло время. Среди наших знакомых появилась артистка массовки, потом еще кто-то снялся: кто в рекламе, кто в художественном фильме. Вновь проявилось желание поучаствовать. И можете себе представить, желание осуществилось!
Нас позвали, и мы поехали на съемки в ресторан. По случаю в день съемок у нас был семейный праздник, так что мы получили такой неожиданно приятный подарок. Все собираются у входа в ресторан, где уже поставили свет, посадили актеров, подготовили зал. И теперь инструктируют массовку: выключить телефоны, не разговаривать после команды «Мотор!». Остальное — на месте, в зале.
Рассадили. Так как сцена в ресторане — на столах минимальная еда и питье. Но предупредили: есть не по-настоящему, понемножку. Вместо водки в бутылках, сами понимаете, вода. (А у опытных массовиков с собой было! Те, у кого не было, пытались выпросить, но…) «Пойте. Но только по команде». Ритм задается вживую, потом выключают звук, надо только шевелить губами.
Сколько дублей снимали — не знаю, много. То актриса не так сыграла, то ей реплику подали не так, то шумно в зале от массовки.
Официантка (тоже из массовки) ходит между столиками: на проходе вперед — ставит тарелки на стол, на обратном проходе — их же и забирает. И так — каждый дубль.
Массовка — не просто едоки в ресторане: они тоже пришли на какое-то торжество. Они и поют, и танцуют. Естественно, по этому случаю надо что-то и поснимать. Одна женщина из наших снимала по собственной инициативе, а потом режиссер ей сказал: «Когда прозвучит первый припев, вы встанете и будете фотографировать.»
Но у меня тоже есть фотоаппарат! Я же пришел с целью сделать репортаж! Я чуть не за рукав дернул режиссера: «А мне тоже можно?» Он с некоторым сомнением посмотрел на меня: «Нет, вас не надо. Хотя, пожалуй, да. Только вы начнете снимать после второго припева.» Поснимал. Нас поснимали…
Через пару недель снова позвали на съемки. Теперь уже на ночь — с 6 вечера и до 6 утра. Сцену снимали в «Макдональдсе».
Сначала — просто репетиция, без камеры. По ходу видно, что актеры не знают текста. Сцена повторяется несколько раз, пока не начинает получаться. Начинается съемка, делается несколько дублей. Каждый раз актеры проигрывают одну и ту же сцену. Так как сцена снимается в кафе, актеры должны что-то есть. И массовка тоже.
У меня на столе — чашка кофе и круасон. Я должен изображать еду и питье, не особенно стараясь. В первом дубле я получил замечание: «Ты плохо ешь и пьешь!» Пришлось поусердствовать во имя искусства, выпить пару чашек кофе и съесть пару круасонов. Далось это нелегко, есть по принуждению тяжелее, чем в охотку!
А что ели актеры? Мороженое: она — в вафельном конусе, он — шарики в чашке. Ей каждый раз давали хвост от конуса с каплей мороженого, ему — чашку с половинкой шарика. Сколько дублей — столько конусов и шариков!
По ходу съемки режиссер менял ракурс: общий план, крупный план, вид на одного актера, вид на второго актера… Мне было не очень понятно, почему недостаточно снять с одного положения. Объяснили, что при монтаже общий план будет перебиваться крупным планом.
Вы обратили внимание на то, как ведут себя актеры сериалов (латиноамериканских): они перед камерой стоят, как статуи. Камера показывает то одного героя, то другого. Насколько я слышал, такие съемки делаются тремя камерами сразу. Тогда монтаж предельно упрощен.
В нашем случае все было без халтуры. Зато и процесс затянулся (как и обещали) до утра. У массовки уже не было сил, все мятые. Вдобавок ко всему, в здании, где проходила съемка, в середине ночи выключили кондиционеры. И несмотря на то, что ночь была довольно свежей, к утру в помещении было душновато.
Теперь небольшое отступление. Когда-то я ходил на лекции-концерты в филармонии. Музыкальные произведения комментировал лектор, комментарии эти мне не нравились, хотя они как бы доносили до слушателей мысли композиторов, и эти мысли как бы привели к написанию симфонии или концерта. Но был в этих лекциях момент, который дал интересный навык: выделить из потока звуков партию какого-нибудь инструмента и прослушать ее отдельно.
Вообще это не всегда нужно, но иногда такой процесс сам по себе доставляет не меньше удовольствия, чем восприятие всего опуса в целом. Например, в песне Луи Армстронга «Let my people go!» звучит бас-профундо — и это пронизывает все тело! В концерте для скрипки Николо Паганини в финале звучат флажолеты, и когда их слышишь, начинаешь понимать, насколько виртуозен сам концерт.
Присутствие на съемках было приблизительно таким же уроком разложения сцен фильма на составляющие. Автоматически отмечаешь, что это снималось с другой позиции, что вся сцена проигрывалась от начала до конца перед камерой, что актеры повторяли без изменений и текст, и жесты, и мимику — и это только для того, чтобы зритель получил удовольствие увидеть игру актеров во всей полноте.
Съемка закончена. Все расходятся и разъезжаются. Кому-то тяжеловато, усталость постепенно подкрадывается. Мне было очень интересно наблюдать за процессом. Пригласят — пойду снова. А если вам предоставится такая возможность — не упустите!