Приезжий повел себя весьма странно. Приехав к полицмейстеру, он не изложил сразу же, с порога, цель своего визита, а потихоньку начал выспрашивать чиновников о вещах столь же далеких от инспекции, как чернильное пятно от лунного кратера. Например, о том, какое вино этим летом пользуется популярностью в Коктебеле или правда ли, что крымские персики в этом году необычайно сочны и дешевы. Он не успел еще это вымолвить, как в кабинет уже внесли две бутылки темно-бордового вина и большую вазу с персиками, увидев которые приезжий расхохотался.
— Господа, вы не за того меня принимаете. Я приехал сюда исключительно по важному делу!
Но персики откушал и парочку глоточков вина для приличия сделал. А потом, утерев усы тщательно накрахмаленным платком, обратился к местному полицейскому чину с таким вопросом:
— Говорят, на днях у вас преставилась некая графиня Гаше. Надеюсь, абсолютно ничего из ее личных вещей не пропало?
Полицмейстера прошиб холодный пот. Он, конечно же, был наслышан о графине Гаше, но чувствовал, что ему о чем-то не договаривали, за ней стоит какая-то тайна. Это был умудренный опытом старик, тертый калач, который не зря ел свой хлеб, он понимал, что любое его движение в сторону разгадки этой тайны может стоить ему места. Кое-какие справки он все же навел, но не был уверен, что все эти сведения соответствуют действительности, слишком уж все выходило дерзко, неправдоподобно…
Загадочная графиня
Все это прокрутилось в мозгу старого служаки за то время, пока он набирал в грудь воздуха, чтобы дать ответ.
— Никак нет-с, все в целости и сохранности!
— Не будете ли вы столь любезны послать тотчас же пару надежных людей, чтобы они доставили сюда темно-синюю шкатулку графини. Но строго настрого запретите им открывать шкатулку. Это дело высокой государственной важности!
— Минут через десять шкатулка будет у вас! А что касается приказания, то можете не переживать, без моего ведома здесь даже кошка не чихнет-с!
Двое полицейских чинов отправились в особняк, в котором останавливалась при жизни графиня Гаше. А полицмейстер, плеснув себе и гостю по высокому бокалу вина, предложил тост за государя-императора. Старый лис знал, что посланник из Петербурга не откажется пить после такого тоста, а там, глядишь, вино развяжет язык.
Ровно через десять минут, когда они уже обсудили последние новинки крымской курортной моды, в кабинет робко постучали. На пороге стоял личный зам полицмейстера, держа впереди, на вытянутых руках, шкатулку. Это была занятная вещица, хорошо выделанная, по своей изящности не уступавшая самым лучшим образцам французского искусства XVI, а то и вовсе XV века.
— Она, — удовлетворенно кивнул приезжий.
Тяжкий груз сброшен
Он взял шкатулку в руки, но не стал открывать ее тут же.
— Не имею полномочий. Но вы сейчас же дайте команду — пусть придет человек, который подготовит шкатулку к опечатыванию. Как только сургуч будет готов — поставите на нем свою личную печать.
Спустя несколько минут все формальности были улажены. По лицу гостя было видно, что он только что сбросил с плеч тяжкий груз, а стало быть, можно было расслабиться.
Хозяин кабинета дал знак одному из своих подчиненных, и количество бутылок на столе оказалось утроенным. А еще через полчаса полицмейстер плотно закрыл двери в кабинет и обратился к гостю:
— Расскажите мне немного об этой таинственной умершей особе, графине Гаше. Только не говорите, что это ее подлинная фамилия.
Столичный чиновник не сразу, но поведал такую историю.
Ювелиры, доверчивые, как дети…
…В 1781 году знаменитые французские ювелиры Бемер и Бассанж, у которых на руках после смерти Людовика XV в 1775 году осталось великолепное бриллиантовое ожерелье, изготовленное для фаворитки короля графини Дюбарри, предложили его королеве Марии-Антуанетте. Ожерелье ей безумно понравилось, но она прекрасно знала, что «раскрутить» мужа на 2 млн. франков дело бесперспективное, в казне просто нет таких денег на ее маленькую слабость.
Атака на королеву продолжалось несколько лет. Цена на ожерелье была сначала снижена до 1,8 млн., потом до 1,6, и, наконец, до 1,5 млн. франков. Но дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Наконец, к ювелирам обратилась одна весьма недурная особа, которая рекомендовала себя как фрейлину ее королевского величества. Более того, как близкую подругу Марии-Антуанетты, от которой у нее нет никаких тайн. Дама назвалась Жанной де Ламотт-Валуа. Магическое слово «Валуа» подействовало на ювелиров как нервно-паралитический газ: один вдох и — полная прострация.
Речь зашла о том, что королева решилась-таки купить ожерелье, но не сама, естественно, а через подставное лицо — кардинала Рогана. Чтобы Бемер и Бассанж не сомневались в чистоте намерений, Жанна взялась устроить им свидание с королевой. Разумеется, тайное, с нею, как с единственной свидетельницей и поручительницей. Причем, королева будет в накидке и не покажет даже лица, чтобы, не дай Бог, никто не стал свидетелем этой встречи.
Все развивалось по сюжету детектива. В назначенный час ювелиры отправились в условленное место, встретились с закутанной с головы до пят молодой, судя по голосу женщиной, которая подтвердила им, что кардинал Роган на днях явится к ним, не афишируя своего прихода.
Вокруг пальца…
Ювелиры были окрылены встречей. Священнослужителя они встретили с распростертыми объятиями и, приняв у него часть денег наличными, а на остальную сумму в заемных письмах, выдали ему бриллиантовое ожерелье с 647 алмазами в 2 800 карат.
Надо ли говорить, что, когда наступила пора расплачиваться по письмам, ювелиры так и не дождались никаких денег? Кардинал Роган пояснил, что его одурачили не меньше, чем их самих. Жанну де Ламотт-Валуа полиции удалось изловить, но ее муж, офицер гвардии графа д’Артуа, покинул Париж вместе с ожерельем и теперь распродает все по камушку…
На суде оказалось, что Роган совершенно искренне считал себя поверенным королевы и явился жертвой обмана своей любовницы, графини Ламотт. Последней известно было страстное желание кардинала видеть Марию-Антуанетту, приобрести ее расположение и тем поправить свою пошатнувшуюся политическую карьеру. Чтобы придать делу вес, на скамье подсудимых оказался и небезызвестный граф Калиостро, который, якобы, руководил действиями Жанны, являющейся одновременно и его любовницей.
Дело об ожерелье было разобрано парижским парламентом, вынесшим приговор 31 мая 1786 года. Кардинал Роган и Калиостро были оправданы, Ламотт-Валуа приговорена к телесному наказанию, клеймению и заключению в тюрьме для проституток Сальпетриер; к телесному наказанию и клеймению был заочно приговорен также и ее муж.
Каким-то странным образом через некоторое время Жанна сбежала из тюрьмы. Говорят, она объявилась в Лондоне, где в 1791 году в припадке умопомешательства (приняла стучавшегося в дверь кредитора мужа за агента французского правительства) выбросилась из окна. Но есть сведения, что это было мнимое самоубийство, и что госпожа Ламотт бежала в Крым, где скрывалась под именем графини Гаше…
Вот такой любопытный разговор произошел 16 августа 1826 года.
Что же касается шкатулки, так ее вскрыл лично генерал-губернатор Санкт-Петербурга. Она была пуста…