Чему учат уроки истории?

— Нет справедливости, везде циничный обман и беззаконие, — слышится возмущённый голос народа. — Ну, дайте же нам её, спустите сверху! Мы хотим жить в правовом государстве!

— Не дождётесь, — отвечает недовольному народу из глубины веков флорентийский философ Макиавелли, — в каждой республике есть знать и простонародье… И знать одержима желанием господствовать, но сам народ, способный объединить свои силы, в состоянии свергнуть любую тираническую власть! Во все времена повторяются бедствия и смуты, потому что читающие историю не умеют делать из неё выводов, или выводы эти остаются неизвестными правителям…

Деспотическая власть стимулирует худшие из человеческих страстей, и древнегреческий философ Аристотель был уверен, что «чести больше не тому, кто убьёт вора, а тому, кто убьёт тирана». Он поделил виды государственного устройства по количественному, качественному, имущественному признакам и считал, что «тираническая власть не согласна с природой человека». Аристотель безоговорочно осуждал тиранию, отдавая предпочтение демократии при условии, что «власть остаётся в руках закона, а не толпы». Его слова стали руководством к действию для многих тираноборцев.

В несчастливый день, 13 июля 1793 г., в дом № 20 по улице Кордельеров в Париже войдёт безупречно одетая девушка, пронесёт под косынкой кинжал и приготовится отнять жизнь у тирана якобинцев — «Друга народа». Молодая девушка шла на смерть сознательно, не надеясь на своё спасение, но была уверена, что принеся себя в жертву, избавит тысячи других от ненавистной гильотины. Якобинская диктатура с её жестокостью и неуважением жизней человеческих родила бесстрашную террористку. И витало у неё в мыслях осуждение тирании Аристотелем: «Чести больше не тому, кто убьёт вора, а тому, кто убьёт тирана».

Ценой своей жизни решит молодая женщина спасти чужих мужчин, жирондистов, обречённых на смерть диктатором — Другом народа, Жан-Полем Маратом. Террористку бесстрашную звали Шарлотта Корде д’Армон, и ей исполнилось в то время двадцать пять лет. Проживала молодая женщина в Канне и сблизилась там с жирондистами, изгнанными из Конвента. Она возненавидела якобинскую диктатуру, отнимающую человеческие жизни, и считала, что убийство тирана, «Друга народа», объявленного аристократами вне закона, спасёт жизни арестованных политиков.

Хорошо продумает и подготовит план бесполезного убийства молодая девушка: проникнет в дом Марата под предлогом передачи ему сведений про заговор, и там примут террористку благожелательно. Войдёт Шарлотта к умирающему Марату с незаживающими на теле ранами, сидящему в горячей ванне с серою. Не появится у женщины сострадание к обречённому диктатору. Его карало за жестокость само провидение, но ей казалось, что этого мало, что убийством надо прервать эту жизнь загнивающую. Она обманет диктатора — будет ругать контрреволюцию, и услышит приговор Марата — гильотинировать.

Вонзит в сердце тирана кинжал маленькая женщина, и забурлит в ванной вода от крови алой. Вскоре потянутся к дому № 20 толпы обездоленных бедняков, одобрявших все жестокости диктатора. Но не будет самосуда людского — достанет мудрости, и предстанет убийца тирана перед судом трибунала. Наденут на неё рубашку красную, отрежут волосы, и польётся летний дождь, оплакивающий смерть террористки, себя не уважающей. Для одних она останется в истории великой мстительницей, для других — убийцей надежд бедняков униженных. Но не поможет смерть Марата спасению жирондистов — их вскоре тоже повезут на казнь в повозке исторической.

Попросит Шарлотта у отца прощение за это неприятное и очень страшное для себя решение — освободить всех от диктатора. Не будет в её жизни миссии продолжения, растерзают тело в двадцать пять лет, и только останется в энциклопедии имя террористки, убившей вождя якобинцев.

Спустя 85 лет после убийства Марата бесстрашная русская женщина будет стрелять в петербургского градоначальника генерал-лейтенанта Ф. Ф. Трепова, выступая против тирании и беззакония. Террор народницы Веры Ивановны Засулич станет актом возмущения против бесправия народа перед чиновниками: градоначальник Трепов в доме предварительного заключения, увидев, что один из арестантов не снял перед ним фуражки, ударом кулака сбил её с головы студента, а затем приказал увести в карцер. Разозлившись, что его действия вызвали протест во всех камерах, генерал-лейтенант приказал высечь студента розгами. Не выдержит порки арестант Емельянов — сойдёт с ума, и отомстит за его жизнь чужая студенту русская женщина.

На счастье Веры Ивановны, Трепов выживет, и общественное мнение будет на стороне террористки — её оправдают присяжные. Засулич порвёт с народничеством и через пять лет организует с Плехановым группу «Освобождение труда». Бывшая террористка станет членом редакций «Искры» и «Зари», подружится с Фридрихом Энгельсом, а спустя два года будет дежурить у постели умирающего от рака горла вождя пролетариата. В 1903 г. она примкнёт к меньшевикам и не изменит им до самого последнего своего вздоха. Беспощадными могут быть женщины, возмущённые тиранией, доведённые ею до отчаяния и бесстрашия.

Но забывает человечество уроки истории, и через столетия появляются новые женщины террористки, пострадавшие от жестокости и насилия.

Жила девочка в детском доме, куда сдали её после смерти матери. Было ей там одиноко и неуютно, но приходилось терпеть. Говорили ей в лицо, что очень она некрасивая, что таким, как она, и на свет появляться не следует. Но выросла девочка, расцвела, как цветочек аленький. Поступила она в техникум, там с мужем будущим познакомилась. Получили они в Грозный распределение и уехали на беду негаданную. Всё у них было, сыновей троих воспитывали, но начнётся война и принесёт с собой горе беспросветное. Потеряет она мужа, а потом и всех своих мальчиков. Найдут женщину с потухшим разумом, террористкой сделают. И повторится насилие…

Разве не прав Аристотель, осуждая власть тираническую? Или философы Древнего Китая, учившие, что «небо не хочет, чтобы большое государство нападало на малое, чтобы сильный грабил слабого»?