Устраивались ассамблеи в зимнее время поочередно в домах знати. Горожан заранее оповещали, где и когда она произойдет. Вход был доступен каждому прилично одетому человеку, кроме слуг и крестьян. Публика собиралась разношерстная, каждый имел возможность прибыть с женой и домочадцами.
Царила непринужденная обстановка: ни встречать, ни провожать никого не требовалось. Гости могли поиграть в шахматы, шашки, но главным увеселением считались танцы, которые должны были сблизить молодых людей, познакомить дам с мужчинами. Поначалу танцы считались крайне безнравственным развлечением. Собравшиеся сидели как немые, дичились друг друга. Всё держалось на царе, его воле, умении организовать встречу, расшевелить пришедших.
И если бы не Петр, ассамблеи не вошли бы в обычай. На вечерах существовало полное равенство: каждый мог пригласить на танец даже государыню и ее дочерей.
Развеселившийся царь сам нарушал порядок и приказывал оставаться дольше положенного часа. Ослушаться никто не смел. Танцы продолжались до тех пор, пока это было угодно государю. Иногда, шутки ради, Петр ставил в ряды танцующих самых дряхлых стариков вместе с молоденькими девицами, а сам танцевал в первой паре. Все обязаны были в точности повторять ногами то, что выделывал царь, искусный танцор. Он даже настойчиво пытался обучать танцам кого-либо из гостей, но, как ни бился, не мог этого сделать. Гости уже валились с ног, старики задыхались, кряхтели, страдая одышкой, падали. Петр сердился, заставлял неудачных танцоров выпивать кубок Большого Орла. Затем царь отпускал стариков и продолжал танцы с молодежью.
Тут же в зале курили, закусывали, выпивали. Теснота, духота, разгоряченные тела, самые грубые шутки никого не стесняли. Если кто при подходе государя почтительно не вставал, он сейчас же подвергался наказанию и должен был осушить штрафной кубок. Шуты кричали, оглушая гостей, насмехались над ними, на потеху затевали между собой драки. Царь передразнивал неловкого танцора, под громкий смех собравшихся пытался подражать ему.
На одном из вечеров некий иностранный офицер расхвастался своими подвигами, показав в разговоре полное незнание артиллерийского дела. Царь, послушав его, рассердился, неожиданно плюнул вралю в лицо и в гневе отошел от него.
На знаменитых разгульных Петровских ассамблеях наиболее отличившиеся гости награждались дополнительной порцией сладкого, что называлось «получить диссертацию», награду за труды. Всем хотелось отличиться перед царем, и часто из-за лишней порции разгорались целые побоища, веселившие Петра.
Многие, находясь под «горячительными парами», были настроены крайне воинственно. Случалось, что знатные вельможи приходили на ассамблеи со своими ватагами и пытались «защитить диссертацию» с их помощью.
На ассамблеях первые места получали шутники и остроумцы по призванию. Какой-то поручик гвардии потешал всех своей способностью необыкновенно долго, громко и заразительно смеяться. Глядя на него, принимались хохотать все.
Старик-придворный прославился невероятной прожорливостью: он мог поглотить огромное количество желе. Бывало, что Петр подходил к нему и лично кормил, вваливая в глотку старика бесчисленные порции сладкого, требуя шире разевать рот. Когда обжора прикрывал рот, царь своими руками насильно раскрывал его и продолжал процедуру.
Молодой князь Трубецкой страшно боялся щекотки, что использовалось для забавы. По сигналу Екатерины сестра князя незаметно подкрадывалась к брату и неожиданно начинала его щекотать. Тот ревел, как теленок, которого режут, а гости покатывались со смеху.
Пили лихо, танцевали до упаду. Петр любил подпоить своих сотрапезников и послушать их речи. Пьяные дрались, ругались, женщины старались унять своих не в меру расходившихся мужчин. После ассамблеи дом, в котором она проводилась, чаще всего требовалось капитально ремонтировать. Однако ассамблеи покончили с затворническим положением женщин из привилегированных сословий.