Но даже тот же Онегин, «высокой страсти не имея» к литературным занятиям, все же
…знал довольно по-латыне,
Чтоб эпиграфы разбирать,
Потолковать об Ювенале,
В конце письма поставить vale,
Да помнил, хоть не без греха,
Из Энеиды два стиха.
То есть в обществе, к которому принадлежал Евгений, латинский язык знали и изучали: «Энеиду» Вергилия читали, в конце письма латинское vale ставили.
А вот еще воспоминания самого Пушкина, из того же «Евгения Онегина»:
…читал охотно Апулея,
А Цицерона не читал…
В Лицее чтение Цицерона, этого блестящего оратора и политика, было обязательным, так что Пушкин не мог его не читать. А Апулея, древнеримского писателя и ритора, Александр Сергеевич читал для собственного удовольствия. Многие современники Пушкина, как и он сам, использовали в своих произведениях латинские слова, обращения к греческим и римским поэтам, античным мифологическим персонажам. Все это говорит о том, что в XIX веке латынь не «вышла из моды».
Вновь обратимся к истории через писателей. Возьмем автобиографическое произведение «Повесть о жизни», которое написал еще один известный русский писатель, К. Паустовский (1892−1968).
В первой части этой книги, которая называется «Далекие годы», он подробно описывает киевскую гимназию, в которой учился в одном классе с М. Булгаковым. В этой гимназии изучалось три иностранных языка: немецкий, французский и латинский. Причем латынь была любимым предметом Паустовского, а преподававший ее учитель — его любимым учителем. Этого учителя звали Владимир Фадеевич Субоч. Про свой предмет он любил говорить так:
Золотая латынь! Каждое ее слово можно отлить из золота. Люди не потеряют на этом ни одного золотника драгоценного металла, потому что в латинском языке нет словесного мусора.
В системе школьного образования латинский язык занимал достойное место в России вплоть до революции 1917 года. Правда, по последней предреволюционной реформе, которой предшествовал долгий и неистовый спор приверженцев и противников классического образования, в эту систему были внесены существенные коррективы.
Но латинский язык стал вытесняться другими предметами еще задолго до реформы: в классических гимназиях открывались так называемые реальные классы. В них преподавание древних языков — латинского и греческого — заменялось другими, более важными, как тогда считалось, науками. В зависимости от профиля класса такими науками могли быть естествознание, технология, товароведение, бухгалтерия
После реформы реальные классы выделились в самостоятельные гимназии, классические гимназии разделились на особую группу «чисто классических» гимназий и группу «полуклассических». В первой группе (она была очень малочисленна) основными предметами были древнегреческий и латинский языки, а из современных иностранных изучался только один. В «полуклассических» же, которых было гораздо больше, греческий был предметом факультативным, а латынь изучалась в обязательном порядке наряду с двумя современными иностранными языками.
После революции изучение латинского языка рассматривалось как сословный признак, как принадлежность к «чуждому элементу». Однако и в СССР быстро поняли, что во многих сферах деятельности без латыни обойтись никак нельзя. К середине 30-х годов язык был восстановлен в России, но только в системе высшего образования при ряде факультетов (юридических, медицинских, филологических
Мертв ли латинский язык? Само состояние — мертвый — говорит нам о том, что этот язык есть живой организм: он рождается, развивается… и умирает. Язык умирает тогда, когда на земле не остается народа, который бы говорил на нем, повседневно его использовал. Носителей этого языка уже не существует, и с этой точки зрения он мертв.
Однако он не разделил судьбы иных мертвых языков. Он остался во многих других языках мира, в терминологии медиков, биологов, зоологов и юристов… Латынь успела оказать сильнейшее влияние практически на все сферы жизни, и именно в них она продолжает жить.