Непонятно, ПОЧЕМУ замазюкать холст могут ВСЕ, а бешеные миллионы стоит только ЭТО.
Непонятно потому, что я не сторонница слишком примитивных и тупых решений типа «все видят, что это мазня, но некоторые стесняются это сказать». Повторяю, это слишком просто и не отвечает на вопрос: почему именно ЭТО застиранное полотенечко стоит нехилые миллионы, а намажь краску мы с вами и скажи, что это картина — не дадут и цены холста.
Сейчас вот есть сотни, если не тысячи, прекрасных художников в жанрах и реализма, и фотореализма, и импрессионисты по большому счету тоже есть, не говоря о примитивистах. Ну просто очень сильные, отнюдь не коврики. И не подражания старым, а вполне себе развивающиеся жанры. Так почему СОВРЕМЕННЫМ искусством обычно называют только вот эти квадраты и полоски? Кто вообще сказал, что они — рангом выше, чем примитивы или реалисты? Просто потому, что они «для избранных»? То есть НЕПОНЯТНОСТЬ — это такое безусловное достоинство?
Нам говорят, что такие картины работают «на уровне мышления» — допустим. На подсознание прямо воздействуют… А кто сказал, что картина с виноградом в вазочке на бархате — на мышление не работает и на подсознание не воздействует? Может быть, те, кто не видит там такого же, как в полосках и квадратах Ротко — просто отвлекаются на то, что там видны красивенькие колонны и облачка? Так ли все просто — если на картине лесок-лужок, то оно «для населения», и мышления не будит? А может, будит? Просто если ничего кроме полосок не нарисовано — это ВИДНО. Задаешься вопросом: ой, что это, тут нет ничего конкретного, наверное это ДЛЯ МЫШЛЕНИЯ!
Я даже, прежде чем писать статейку, посоветовалась с блогом. Читателей в блоге много, и все очень разные, поэтому продемонстрирован мне был весь спектр как противников, так и защитников. Разгорелся длиннейший спор на старую тему о том, ОБЯЗАНО ли искусство быть понятно ВСЕМ, или наоборот, искусством следует считать только то, что непонятно (а что понятно всем — считать ковриком на стену).
Причем надо отметить, что сторонники модернизма, абстракционизма и непонятного выражались гораздо приличнее и вели себя эстетичнее противников, но толкового ничего так и не сказали.
Выявились следующие категории:
— противники простые и грубые: мазня, фигня, идиоты деньги платят, а умные на Сотби деньги делают. Возражение: не странно ли, что у идиотов столько денег? И опять же — нам-то не дадут, если мы краски размажем? Почему?
— противники-конспирологи развозят длинные и безумные теории насчет мирового заговора по оглуплению народа, страшные своим алогизмом. Носителями заговора выступают то масоны, то сионисты, то жадные толстосумы, то коварные искусствоведы. А может быть, даже и марсиане.
— противники-материалисты считают, что эти картины покупают просто для вложения капитала, а на стену вешают опять же для понтов: все знают, что картина Ротко стоит миллионы, это круто. Опять тот же вопрос: а почему они стоят миллионы?
— противники жизнерадостные считают, что просто кроме них никто не догадался, что это не картина, а «мазня». И ничтоже сумняшеся тут же всем это и сообщают. Это такие простые, незатейливые люди, для которых никаких вопросов вообще нет — они на все знают очччень простенькие ответы. Им хорошо.
— совсем дебильные противники болбочат как индюки «подумаешь, Черный Квадрат и я могу намалевать», но ничего не могут ответить на вопрос, ПОЧЕМУ же они до сих пор не намалевали и не купили себе остров на Гавайях? Тот факт, что намалеванный ими (нами!) черный квадрат ПОЧЕМУ-ТО не стоит ни копейки, до них не доходит и никогда не дойдет.
Сторонники тоже разные:
— модернопоклонники искренне считают, что раз все развивается и усложняется, то и современным искусством может называться только что-то очень сложное. Настолько сложное, что к каждой картине нужно приложить монографию с истолкованием и зрителей со специальным образованием, а иначе это «кич». Часто употребляют фразы «дискурс» и «моделирование новой художественной конструкции, соответствующей своему времени», «свободное стилевое движение вне логики развития»
— стихийные энергетики не жонглируют словами, а просто зачаровываются, рассказывая. как они стояли в музее возле такой картины, а от нее прямо-таки волнами перла космическая «энергетика». Было бы интересно провести простой опыт — повесить там полотно, о которое чистил кисти маляр дядя Федя, а вдруг на них бы тоже энергетика поперла?
— робкие агностики сознают, что специального образования у нас все-таки нет, и осторожно говорят «а может быть, мы все-таки чего-то недопонимаем…»
— вообще какие-то грубияны (надо отметить, что сторонники на порядок более вежливы) так прямо и валят наотмашь, что Художник и Творец рисует не для тупой толпы, а для Избранных или вообще для себя лично по зову природы (с чем нельзя не согласиться в том плане, что никто никому не обязан «сделать красиво»).
Уже в процессе дискуссии по Ротко меня смутила приведенная там цитата из графа нашего Пахать-Подано, что искусство должно быть всякому дикарю понятно:
«Искусство тем-то и отличается от рассудочной деятельности, требующей подготовления и известной последовательности знаний (так что нельзя учить тригонометрии человека, не знающего геометрии), что искусство действует на людей независимо от их степени развития и образования, что прелесть картины, звуков, образов заражает всякого человека, на какой бы он ни находился степени развития.
Дело искусства состоит именно в том, чтобы делать понятным и доступным то, что могло быть непонятно и недоступно в виде рассуждений. Обыкновенно, получая истинно художественное впечатление, получающему кажется, что он это знал и прежде, но только не умел высказать.»
(Лев Толстой, «Что такое искусство«.)
Ну мы-то знаем, что нет, не знаю, как дикарю, а народу понятно, увы, не всякое. Далеко не всякое. А злокозненная ноосфера подсунула еще постановление какого-то чертова совнаркома или наркомата — что народу нужно искусство здоровое и понятное, а не формализм! Но окончательный гвоздь вбило воспоминание о «Бульдозерной выставке». Вкратце, кто не в курсе:
«Бульдозерная выставка» — одна из наиболее известных публичных акций неофициального искусства в СССР; выставка картин 15 сентября 1974 года на окраине города в лесопарке Беляево, организованная московскими художниками-авангардистами (А. Глезер, О. Рабин — основной лидер нонконформизма, В. Воробьев, Ю. Жарких, В. Комар, А. Меламид, Л. Мастеркова, В. Немухин, Е. Рухин, Рабин А. (сын Рабина О.), В. Ситников, И. Холин, Б. Штейнберг, Н. Эльская). На месте к ним присоединилась еще одна группа живописцев: Л. Бажанов, С. Бордачев, Э. Зеленин, Р. Заневская, К. Нагапетян, В. Пирогова, А. Тяпушкин, О. Трипольский, М. Федоров-Рошаль и многие другие). Примерно через полчаса после начала выставки к месту её проведения была направлена большая атакующая группа, включающая три бульдозера, водомёты, самосвалы и около сотни переодетых милиционеров; часть картин была конфискована. Нападавшие ломали картины, избивали и арестовывали художников, зрителей и иностранных журналистов. Очевидцы вспоминают, как Оскар Рабин был фактически протащен через всю выставку, повиснув на ноже ковша бульдозера. Художников увозили в участок, где заявляли: «Стрелять вас надо! Только патронов жалко…».
«Бульдозерная выставка» стала наиболее заметным событием художественной жизни после разогнанной лично
Тут мне стало как-то противно. Может и правда полотенечко нужно… лучше уж полотенечко, чем статьи «Сумбур вместо музыки», Пролеткульт и Моссельпром? Они там покупают три полосы за миллионы, а мы умные, нас не проведешь… Поэтому мы громили Зощенко и Ахматову, травили Пастернака и Шостаковича, убили Мандельштама? …Список продолжите сами.
И когда я вспомнила про бульдозеры, то, хотя из тех, кого там раздавили, мне не нравится ни один, но от всего этого вместе я как-то начинаю смиряться с полосками и квадратами Ротко…
Особенно если вспомнить, что писал обо всем этом китайский мудрец IV века до н.э. Чжуан Чжоу:
«Положим, мы затеяли с тобой спор, и ты победил меня, а я не победил тебя, значит ли это, что ты и в самом деле прав, а я на самом деле не прав? А если я победил тебя, а ты не смог победить меня, значит ли это, что прав именно я, а ты не прав? Обязательно ли кто-то из нас должен быть прав, а кто-то не прав? Или мы можем быть оба правы и оба не правы? И если мы сами не можем решить, кто из нас прав, а кто нет, то другие люди тем более не сделают этого за нас. Кто же рассудит нас? Если придет кто-нибудь, кто согласится с тобой, и не согласится со мной — то как ему рассудить нас? А если кто-то будет согласен со мной и не согласен с тобой, то как ему рассудить нас? Если же, наконец, позвать того, кто не согласен ни со мной, ни с тобой, то как ему рассудить нас? А если позвать того, кто согласен со мной и с тобой, то, поскольку он согласен и со мной и с тобой — как он может нас рассудить? Кого же нам еще ждать?»