Джесси Ли Браун Фово начала свои мемуары в 80 лет за кухонным столом небольшого домика в Канзасе, где она воспитала 8 (!) детей. Незатейливое описание жизни: детство на ферме, замужество за молодым солдатом, борьба с пьянством мужа, периодически заканчивающимся драками и небольшими сроками в тюрьме, решение о разводе, работа прачкой и нянькой, рождения, смерти, три войны (не участие, а простое сопереживание), один потоп, рыбалка, синее небо, яблоко в кармане, любимые собаки, бесчисленные соседи…
А главное — все чувства и мысли, которые и составляли ее мир — всего 208 страниц. Просто жизнь день за днем, как ее помнила, а помнила она ее очень хорошо. Нужно все это было для писательского семинара для пенсионеров… Этакая терапия для суперпожилого возраста. Да и дети с внуками просили записать воспоминания для домашнего пользования (вот где истинное счастье — иметь таких детей, а еще 16 внуков, 24 правнука и 5 пра-правнуков).
Эти мемуары через несколько лет выкупило издательство «Уорнер Брук» за миллион долларов, когда автору уже было 98 лет. Причем, был большой ажиотаж, дошло до аукциона, начинался он с 300000 долларов, поднялось до миллиона. Не тронуто было ни одной буквы, рукопись была принята и издана, как есть.
Джесси Ли Браун Фово прилетела в Нью-Йорк (впервые в жизни на самолете!), ей предоставили лимузин, номера в шикарных отелях, она участвовала в прайм-таймовых ток-шоу. Она успела попутешествовать (впервые в жизни) и была безумно благодарна своему преподавателю с семинара, основной профессией которого было, говорят, фермерство.
Мэр Манхэттена (маленького городка в Канзасе, а вовсе не Нью-Йоркского), где она прожила большую часть жизни, провозгласил день в ее честь. Но Джесси Ли Браун Фово предпочла оставшиеся ей пару лет (а умерла она в 100 лет) провести дома, в привычном распорядке, ничего не меняя в своей жизни, заправляя самостоятельно постель, заваривая чай и принимая бесчисленную родню в гости.
Я не знаю, может быть, в этой беспрецедентной истории есть какой-то хитрый смысл. Трудная жизнь женщины как голос обычной Америки в течение века, от времен Марка Твена до начала 21 — есть в этом момент идеологии. В интервью издатель сказал: «Мы тут в Нью-Йорке сидим и думаем, что думает страна. Здесь говорит Канзас».
Я не знаю, насколько важна в данной истории роль издательских ухищрений и коммерциализации всего и вся. Америка падка на сенсации, но опять я не вижу большой причины устраивать сенсацию на тему «бабушкиных воспоминаний». Все же на пустом месте ничего не случается. Книга читается. Можно ли назвать Джесси Ли Браун Фово случайным автором? И кто сказал, что прожитая жизнь — не роман?
Господи, если бы все наши бабушки имели возможность писать! Мир бы содрогнулся.