За свою жизнь Алексей Алексеевич повидал немало. С детства отличался любознательностью, мечтал о дальних странствиях. Потому и поступил после школы на географический факультет МГУ. Будучи студентом второго курса, отправился на научном судне, приписанном к китобойной флотилии «Слава», в Антарктику.
Мне довелось читать его дневники об этом плавании, и автор сам помогал расшифровывать свой убористый почерк, похожий на мельчайшую вязь, тонкой лентой вьющуюся по строкам. Он горько сетовал на то, какие браконьерские картины довелось увидеть. Прочитав дневник, я спросила: «Алексей Алексеевич, охота описана в мельчайших подробностях, впечатление будоражащее, жалость к бедным животным одолевает, но… это же был промысел, который вели разные державы?» А он и отвечает: «Вы взгляните на даты этого «промысла».
Да, действительно. Международная китобойная комиссия во исполнение Международной конвенции о регулировании китобойного промысла (1946) на ежегодной сессии устанавливала сезонные сроки и квоты добычи. В то время, о котором идёт речь, промысловый сезон официально начинался с 1 января 1952 года. А по дневниковым записям первый кит стал добычей «Славы» 24 ноября 1951 г. Научное судно тоже принимало участие:
«7 декабря. С утра наткнулись на китов и начали гоняться. Тремя выстрелами одного уморили. Это первый кит китобойного судна № 15. Нам в план добыча китов не включена, а поэтому все киты, добытые нами, — сверхплановые…»
А на следующий день:
«Проснулся утром от выстрела (пароход вздрагивает при выстреле). Оказывается, убили кита».
И так практически ежедневно. Особенно урожайным оказалось 21 декабря: на одном из судов, где находился знаменитый гарпунёр Пургин, был установлен рекорд — добыто тринадцать китов. Научное же судно подбило в этот день восемь китов. А однажды группа китов приблизилась к судну № 15, когда гарпунёр Миша отлучился со своего поста. Командир флотилии тут же оповестил по радио: «Китобойцы, на помощь 15-му, его атакуют киты!»
«Прибежал Миша и через несколько минут загарпунил кита. Затем всадил второй гарпун, и кит потащил нас на двух линях (тросах — В.П.) в сторону от базы. Машина дала малый ход назад, но кит тащил нас вперёд со скоростью полного хода. Зрелище жестокое, но изумительное: кит лупит по воде хвостом, обдавая брызгами весь полубак и всех стоящих там… Поминутно всплывая, кит даёт кровавый фонтан. Запах от его дыхания обдаёт нас — запах гнилостный. А от спины кита к судну тянутся, как вожжи, два капроновых гарпун-линя. Наконец, двумя лебёдками кита подтащили метров на шесть к носу судна. Третий гарпун — он уже без линя — попадает в голову. Последним рывком кит выскакивает на половину своего корпуса и в это время слышен взрыв гранаты внутри кита. Кит падает и тонет».
Каждый кит стоил на ту пору под 100 тыс. рублей, и моряки радовались богатому «улову», который сулил хороший заработок. Мнение китов никому не известно, но численность их катастрофически уменьшается. Например, китов-горбачей в Южном полушарии осталось всего 3−4 тысячи от когдатошних ста тысяч, синих — 2 тысячи против изначальных 150−180 тысяч.
Эх, как бы нам не извести всю китовую живность!..