… Лето, жара. Мы сидим хорошей компанией в своей любимой китайской чайной, душевно общаемся, пьем Гао Шань Те Гуань Инь — хороший свежий улунский чай, который в китайской классификации еще бирюзовым иногда называют. Вода родниковая, на живом огне приготовленная по всем правилам, замечательный чайничек из настоящей исинской глины, фарфоровые чайные пары ручной работы, свечи горят, благовония курятся, музыка чудесная льется — просто полная гармония. Чаепитие неспешно движется к завершению.
Неожиданно наша новая знакомая предлагает нам путешествие за город. Спонтанно соглашаемся, забираемся к ней в машину и едем за сотню километров от города, в заброшенную деревню, где живут только дачники и только летом. Дом старинный, настоящий, русский, с печью, полатями, сеновалом, погребом, даже с настоящим старинным ледником. Утварь прошлого века: бочки, люлька для младенцев, берестяные туески, коромысло, станок полуразобранный ткацкий — лен на нем ткали. Все в хорошем состоянии сохранилось, даже удивительно. Виды чудесные — простор, лес и поля травяные. Тишина естественная. Лес грибами пахнет, тянет зайти, жаль, был сильный ливень и мы туда не попали. Запах в доме хороший, а ведь часто в таких вот домах чем-то тяжело-затхлым пахнет. Дышится легко и спокойно.
Как бы тут жилось мне?
Трудно сказать, не жили мы таким укладом в последних поколениях моей родовой истории. Прабабки уже в города перебрались, разве что дед мой Антон, из поместья литовского в Россию подавшийся, в детстве что-то из этой жизни повидал.
Полежала на полатях, забралась на сеновал. Спокойно и приятно. Чистота такая очень естественная. Старинные шторки и полотенца. Одному аж 100 с лишним лет, как уверяет хозяйка. Так вот прикоснулась к чему-то прежнему, стародавнему, отрезонировало хорошо, но не вовлекло. Хозяйка рассказывает о своих древнекоренных историях — занялась изучением, выясняет у живых, что-то ищет в архивах. Это правильно — искать связь по роду, это очень питает, поддерживает.
И такие движения души пробудила в ней чайная церемония, цельность чужой культурной традиции — захотелось тут же продемонстрировать наше, русское, давнее, что сохранено и с любовью обихожено.
Ведь вроде бы и понятно, что красота спасет мир. Но как говорит мой хороший друг — очень бы хотелось знать точную методологию процесса. Весьма интересно в этом смысле работает изучение чайной культуры разных стран, и, в первую очередь, Китая как истока чайной культуры. Потому что нескончаема глубина и красота традиции, и легко сочетается с ежедневной практикой проживания жизни, подтягивая интерес к Здоровью и Культуре через притягательную эстетику и хорошее самочувствие.
Гитара, песни. Сидим за столом, чай пьем травяной (это хозяйка взялась доказать, что у нас не хуже — вот таким провокатором китайский улун оказался). Мята, душица, мелисса, смородина. Медок хороший с разнотравья. Вкусно, свежо, ароматно.
Свеча горит. Ровно горит, красиво. Не оплывает. Пламя почти не колышется. Чистое, ясное. Лампа светит над нами, тени от горячего воздуха в отражениях света лампы движутся по столу. Колышется, переливается поток, динамика в нем и сила, а откуда? Над свечой спокойное пламя, и нет над ним видимых колыханий воздуха. Руку над тенью подержала — а и нет там ничего. А над свечой — горячо, обжигает!
Вот это метафора в подарок — так подумалось.
Некоторые явления можно заметить не там, где они происходят, а только в отражённых светом движениях тени. И там, где видно, где колыхания и переливы тени — силы нет, пустое движение. А там, где ясно, чисто и спокойно — сила там и есть. Искажения в отражениях реальности. Вот так и ищем мы силу — не там, где она на самом деле, а там, где ее видно. А где ее видно — там как раз силы-то и нет как нет…
…Такие поэтические состояния чай рождает. И неважно, китайский он, или наш, родной, русский. Лишь бы заварен был неспешно, с любовью, вниманием и знанием дела.