Что такое «15-томный саркофаг»?

Чтобы избежать возможных ошибок, велась кропотливая сверка текстов с подлинниками высочайших указов. Их с большой бережливостью специально доставляли из Сената. Каждый документ тщательно прочитывался и сравнивался с имеющимися копиями. Затем материалы вновь отправлялись в Сенат.

Однажды, когда шла работа с подлинными именными высочайшими указами, подписанными Павлом I, Михаил Михайлович обратил внимание на один из документов, который был написан твердым, прямым почерком. Вглядевшись в него, он узнал свою руку. Воспоминания молодости, когда он только начинал свою выдающуюся карьеру, нахлынули на Сперанского.

Работа по собиранию воедино 30 930 законов, начиная с Уложения 1649 года до восшествия на престол Николая I, была проделана менее чем за четыре года. В январе 1830 года Сперанский преподнес императору 45-томное «Полное собрание законов Российской империи». Кроме этого, было выпущено шесть томов законов, принятых при Николае I.

Через три года был изготовлен 15-томный Свод действовавших тогда законов, расположенных по тематико-хронологическому принципу.

19 января 1833 года на специальном заседании Государственного совета, посвященном обнародованию «Свода», император подозвал Сперанского и, сняв с себя Андреевскую звезду, надел на него и горячо обнял. В конце жизни Михаил Михайлович Сперанский был удостоен титула графа, стал воспитателем царевича Александра. Он достиг почестей, славы, но это была слава «великого реформатора» без «великих реформ».

Свод законов из 15 томов для руководства в управлении и судопроизводстве страны историк-юрист Б. И. Сыромятников определил как «15-томный саркофаг», в котором царь хотел увековечить существовавший порядок.

Кодификация законов упорядочила российское законодательство, однако каких-либо изменений в существующую политическую систему империи она не внесла. Зато Сперанский, начав свою карьеру в качестве либерального деятеля, завершил её стопроцентным консерватором, полностью лояльным существующим порядкам.

То же самое мы можем наблюдать сейчас, когда многие вполне либеральные деятели 90-х годов ХХ века сменили свою окраску и переметнулись в стан государственников, всегда выступающих в поддержку существующих порядков.