Моя подруга, всегда «на глазок» заводящая блинное тесто, категорически не любит возню со сковородками и лопаточками, а моя бабушка, отстояв, гремя сковородками, «блинную вахту», абсолютно равнодушна к румяно-масляной блинной стопке…
Что же касается меня самой — ни тестомеса, ни усердного пекаря-блинодела из меня никогда не получалось, зато на поедание со всякими вареньями-сметанами меня никогда не нужно было звать дважды…
Вечно мешаясь на кухне, я была неизменным свидетелем того, как, раскочегаривая сковороду и плеская на нее бледноватую гущицу, блинопек (кто бы он ни был) досадливо щурится, соскребает чуть подгоревшие ошмётки и удовлетворенно говорит: «Ну, первый блин комом!» Это значит, всё идет как надо, и второй
И только в этом году выражение о блинах заиграло для меня совершенно другим смыслом. А началось все с моего репортажа о том, как перезимовала в нашем маленьком городском зоопарке дружная медвежья пара.
Мне рассказали о том, что в неволе мишки не особенно хотели спать, хотя активность их совсем не была такой, как летом.
— Ничего, к празднику своему совсем оживут… — сказал мне ухаживающий за парой дядька.
— К какому своему празднику? — улыбнулась я.
— К медвежину дню. К Комоедице… — ответствовал медведовед в полной уверенности, что мне всё ясно.
И хотя ничегошеньки мне ясно не было, слово показалось забавным. Что-то вроде мясоеда или сыроежки…
Оказалось, что Комоедицу славяне издревле праздновали в день весеннего равноденствия и Масленицу отмечали в ту неделю, на которую приходится, а комами называли медведей!
Первый масленичный блин полагалось относить в лес. В день Комоедицы, в медвежье пробуждение, наши предки не морочили голову учением Дарвина и почитали именно медведей, которых считали людскими прародителями. В этот день на столы выставлялись не только блины в устрашающих количествах, но и блюда, до которых мишка считался большим охотником — гороховые каши и овсяные кисели. Кое-где упоминалась даже каша из лопуховых корней, о вкусовых свойствах которой я могу только строить предположения…
Жители таежные считали, что после трапезы нужно обязательно поспать или хотя бы с полчаса неподвижно полежать, имитируя зимнего мишку. После этого надо было от души потянуться, встряхнуться и поздороваться с весенним солнышком со всей доступной сердечностью.
На Масленицу существовал народный обычай — игра в пробуждение медведя, во время которой уже изрядно веселые люди ходили хороводом вокруг условной «берлоги», орали песни, кидались снежками и всяким праздничным мусором, пытаясь вывести из себя товарища, наряженного медведем. А там уж как придётся: если «медведю» это быстро надоедало, то под визг-писк он, к удовольствию компании, восставал из берлоги с ответным ревом и мчал кого-нибудь «заломать»…
В усложненном варианте игры «медведь» должен был «спать» до тех пор, пока какая-нибудь отважная девушка не оторвет от его шкуры порядочный клок. Ловить и «заламывать» народ тогда полагалось до тех пор, пока не обнаружится пропажа. А девице-обидчице избавиться от суровых «медвежьих» объятий можно было, только поцеловав косолапого.
Так что, первый блин — комам, дорогие мои… Комы за зиму наголодались, так что не жмитесь! Мишки, в свою очередь, в долгу не останутся и обязательно посодействуют дружной и скорой весне.