…Меня учил бродячий менестрель,
Учили девичьи глаза и губы,
И соловьев серебряная трель,
И шелест листьев ясеня и дуба.
Я мальчиком по берегу бродил,
Внимая волн загадочному шуму,
И море в рифму облекало думу,
И ветер сочинять стихи учил.
Меня учили горы и леса;
С ветвей свисая, мох вплетался в строки.
Моих стихов набрасывала крохи
Гасконских утр прозрачная краса.
Меня учил… Но суть совсем не в этом:
Как может быть гасконец не поэтом?!
Гасконец, поэт, философ. Герцоги, короли, кардиналы и мушкетеры. Гугеноты и Варфоломеевская ночь (дю Вентре был за гугенотов!). Женщины, дуэли и драки в трактирах, вино и все такое.
Что нужно дворянину? — Добрый конь,
Рапира, золота звенящий слиток,
А главное — бургонского избыток,
И — он готов хоть в воду, хоть в огонь!
«Ты пьян, Вентре?» — Подумаешь, позор!
Своих грехов и мыслей длинный свиток
В бургонское бросаю, как в костер, —
Кипи и пенься, солнечный напиток!
Когда Господь бургонского вкусил,
Он в рай собрал всех пьяниц и кутил.
А трезвенников — в ад, на исправленье!
Я в рай хочу! пусть скажут обо мне:
«Второй Кларенс, — он смерть нашел в вине»
Еще вина! В одном вине спасенье!
Мы уже обсуждали здесь различных литературных виртуалов. Не путать с псевдонимами — речь идет о полностью вымышленных личностях. Всем известен гениальнейший Козьма Прутков (…или не всем, а?), обсуждали мы прекрасную Черубину де Габриак, упомянули Клару Гасуль. Некоторые читатели вспомнят еще Евгения Сазонова, людоведа и душелюба с 16 страницы «Литературки». Вот так же был создан и Гийом дю Вентре.
Но есть у дю Вентре одно отличие от всех остальных…
Дю Вентре был создан не в тиши библиотек, и не на дружеской вечеринке, и не на заседании литобъединения. Все было гораздо страшнее. Гийом дю Вентре родился не в Гаскони и не в XVI веке, а в советском концлагере «Свободное» (оцените название!) в 1943 году.
А. Симонов пишет:
Тут-то и явится тебе мысль странная, даже не мысль, а так, фантазия или страшный сон. А взять бы этих свободных фантазеров и посадить в лагерь или шарашку какую-нибудь. И после шестнадцатичасового рабочего дня дать им возможность сочинять веселые афоризмы, пьесы или стихи?!
Ночь. Тишина. Бой башенных часов…
Их ржавый стон так нестерпимо резок:
В нем слышен труб нетерпеливый зов
И злобный лязг железа о железо, —
И кто же придумал гасконца дю Вентре и написал его сонеты?
В 1943 году в концлагере-заводе под издевательским названием «Свободное», находившемся на трассе нынешнего БАМа, один из зеков — Юрий Вейнерт, опустился в изнеможении на земляной пол литейного цеха и, глядя на льющийся в изложницы расплавленный чугун, улыбнулся своему напарнику
«Вот так Вулкан ковал оружье богу…»
«Персей Пегаса собирал в дорогу!..» — откликнулся Харон.
Так началось поэтическое содружество двух голодных интеллигентов, изможденных непосильным трудом, вдохновленных искрой будущей поэзии. Тогда-то и появился благородный француз Гийом дю Вентре с его сонетами… (Виктор Рудаев (Иллинойс). МИСТИФИКАЦИЯ ЗА КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ). (Конец цитаты).
С врагами справится любой дурак —
От благодетелей избавь нас, Боже! -
Гласит пословица. И впрямь, похоже,
Что добрый — бедному опасный враг.
Купив ослу зеленые очки,
Мякиной Жак кормил его досыта,
Осел чуть не вылизывал корыто.
Жак ликовал: любуйтесь, мужички!
На сене Жак немало сэкономил:
Осел привык к опилкам и соломе.
Но через месяц почему-то сдох.
…Горя любовью к ближнему, сеньоры
Ввели оброки, отменив поборы.
Ликуй, крестьянин… но ищи подвох.
Юрий Вейнерт в 1935 году только закончил школу. Его арестовали по подлому доносу, в котором обвинение основывалось на случайно фразе невинного содержания, в телеграмме друзей на его имя. Этого оказалось вполне достаточно. Сперва его сослали на Север. Потом, когда сняли Ежова, его выпустили, он поступил в Ленинградский институт железнодорожного транспорта. Но на первом курсе его снова арестовали (началась эпоха Берии), и он попал в лагерь-завод «Свободное», где и встретился с Яковом Хароном.
Харон Яков Евгеньевич
Я часто против совести грешил
И многих был ничтожней и слабее.
Но никогда не изменял себе я
И никому не продавал души.
Пускай враги льют желчь и поздний яд,
Тупым копытом мой лягают труп;
Пусть сплетничают нежные друзья,
Что я был подл, труслив, завистлив, скуп…
Кидайтесь! Плюйте бешеной слюной
На гордый лавр, на мой надгробный креп —
С листа Истории ваш хриплый вой
Стереть бессилен имя дю Вентре!
Пусть что угодно обо мне твердят,
Мне время — суд, стихи — мой адвокат.
Это очень хорошая стилизация, напоминающая нам Вийона. Чеканные строки, строго выдержанная трудная форма сонета…
Нужно осознавать, что создатели Гийома дю Вентре не могли пользоваться литературой, о французских справочниках и словарях в лагере «Свободном», понятное дело, и разговору не было… Не было и бумаги, да и вообще писать было запрещено. В советских лагерях отнюдь не поощрялась творческая деятельность. Создаваемое приходилось тщательно прятать от охранников и доносчиков из числа заключенных…
В 1954 году Яков Харон был освобожден и реабилитирован. Умер в 1972-м от лагерного туберкулеза. А Юрий Вейнерт умер в шахте при невыясненных обстоятельствах в 1951 году.
Пока из рук не выбито оружье,
Пока дышать и мыслить суждено,
Я не разбавлю влагой равнодушья
Моих сонетов терпкое вино.
Не для того гранил я рифмы гневом
И в сердца кровь макал свое перо,
Чтоб Луврским модным львам и старым девам
Ласкали слух рулады сладких строф!
В дни пыток и костров, в глухие годы,
Мой гневный стих был совестью народа,
Был петушиным криком на заре.
Плачу векам ценой мятежной жизни
За счастье — быть певцом своей Отчизны,
За право — быть Гийомом дю Вентре.