Симонетта Каттанео, родившаяся в 1453 году, в 1468 году стала женой Марка Веспуччи и оказалась во Флоренции, где умерла в 1476 году. От чахотки — самая популярная версия, или от неудачных родов, что случалось часто, или от иной причины?
Прекрасная дама кватроченто очаровала всех своей юной женственностью, кротостью и нежностью. В веках эта женщина осталась Флорой боттичеллевской «Весны». Флора — как символ Флоренции. Несравненной назвала ее Флоренция. Флоренция обожала ее.
На века имя Несравненной Симонетты оказалось соединено с именем Принца Юности — прекрасного Джулиано Медичи, брата правителя Флоренции Лоренцо Великолепного. Джулиано родился в 1453 году. 26 апреля 1478 года пал жертвой заговора против Медичи — был заколот кинжалом у церковного алтаря во время пасхальной мессы.
Любовь Симонетты и Джулиано стала событием кватроченто. Чем объяснить это: красотой их чувств? Физической красотой мужчины и женщины? Потребностью эпохи в идеале и наслаждениях? Или ощущением кратковременности наслаждений? Расцвет — начало увядания… Флоренция жила сиюминутным — и предчувствовала грядущие катастрофы?
Живописных изображений и Симонетты, и Джулиано существует немало. И есть традиция считать картину Боттичелли «Венера и Марс» единственным парным изображением Несравненной и Принца Юности.
Искусствоведы объясняют нам: здесь мифологический сюжет использован для того, чтоб в одном живописном произведении соединить образ тех, кто в жизни не мог быть соединен — Симонетта и Джулиано.
Историки же утверждают: изображения Джулиано здесь быть не может. Симонетта — замужняя женщина, картина — из семейного собрания Веспуччи, в правом верхнем углу картины помещен геральдический символ этой фамилии.
Как бы то ни было, изображение Симонетты здесь присутствует однозначно. И вообще картина значительна и впечатляюща. Рассмотрим — и попробуем почувствовать ее.
Покоем и негой веет от этого произведения Боттичелли. Такое ощущение идет, возможно, от вытянутости композиции по горизонтали. Горизонтальность усиливается позами персонажей. Поза Марса говорит о его предельной усталости — физической, эмоциональной. Венера — либо разделила с ним ложе по праву любовницы, либо явлена воину во сне?
Композиция, по идее, симметрична, но с этой формальной симметрией не согласно все. Противопоставлены женщина и мужчина. Бодрствование и сон. Мир и война. Плоть, облаченная в одежды, — и обнаженная. Белокурая нежность — и темноволосая мужественность. Наконец, если вспомнить роли изображенных богов, любовь — и борьба.
Противопоставлены? Или дополняют друг друга? Помните — плодом любви Венеры и Марса должна стать Гармония (та самая, за пояс которой бьются насмерть десять нагих на гравюре Поллайоло). Или это — триумф любви, победа над войной?
Гармония картины родится не только и не столько из содержания сюжета. Художник мыслит образами — а рассказывает нам о своих мыслях красками и линиями.
Линия у Боттичелли — зримое доказательство и мастерства, и гениальности художника. Точная, верная, четкая. Она задает ритм. Ритм означает движение. Четкая линия разграничивает темный мир природы и сияющий мир людей. Ей вторят, дробясь, линии, обозначающие позы персонажей, драпировки.
Складки облачений не могут замереть в своей изломанности. Их статичность мгновенна. Готовность линий измениться, создать иной рисунок — есть свидетельство жизни. Складки одежд говорят о жизни тела под ними. Локоны Венеры — не мертвое золото, волосы, струясь, мерцают, живой волной обтекают печальный лоб, оттеняют нежную шею…
Колорит картины типичен для Боттичелли. И обусловлен, наверное, именно ролью линии. Цвет «работает» в картине, но он не явен, не отчетлив, он — в границах, очерченных мастерской рукой. Движение передано линией, а цвет лишь вторит ей. Он, конечно, не воспринимается лишь фоном, это ведь цельное художественное произведение, но и не кричит, не тяжел, он пастельно-нежен.
Как и многие произведения Боттичелли, эта картина порождает в душе зрителя светлые чувства, печаль, граничащую с тихой радостью. Печаль — наверное, более всего. Откуда печаль в произведении классика цветущего кватроченто? От предвидения будущего героев?
Павел Муратов в «Образах Италии» пишет:
«Венера» и Марс" - Симонетта и Джулиано, усталые путники, только что перешедшие полдень любви. «Примавера» — их любовь, окутанная тенями вечера, когда воспоминание о первой встрече уже смешивается с предчувствием смерти, и вечный обет душ сменяет простые наслаждения".
Если примитивно последовать этой схеме, то очень потянет перед цитатой поставить собственное рассуждение о том, что «Рождение Венеры» — это утро любви, это явление во Флоренции Симонетты (уроженки приморского города, кстати).
Но обратимся к истории творчества Боттичелли — и увидим: хронологически «Рождение Венеры» замыкает цикл. Картина появилась около 1484 г. «Венера и Марс» датирована 1483 г. А «Примавера» — самое раннее в этой чреде произведение, создано между 1477—1478 гг.
Все три картины, получается, появились после смерти Симонетты. Она сошла в могилу, а память о ней жила — и заставляла художника воспроизводить ее образ в своих картинах. Флоренция не хотела забывать ни ее, ни прекрасную любовь. Может, именно потому родилась легенда о том, что «Венера и Марс» — это Симонетта и Джулиано.
Меж тем, столетие завершалось. Стремительно приближался закат кватроченто. Умер Лоренцо Медичи, государь Флоренции. Савонарола, в свое время приглашенный им, как и прочие деятели флорентийского кватроченто — не мог жить и быть чем-то «наполовину», Он, пламенный проповедник, неистовый праведник, вмиг овладел душами и умами восприимчивых горожан. И спустя недолгое время Флоренция лишь плакала, молилась, каялась. Следуя массовому порыву, Боттичелли принес на «костер покаяния» свои эскизы, хранившие образ Симонетты.
Но забвения не получилось!
--------------------
*Кватроченто — (итал. quattrocento, буквально — четыреста), принятое в итальянском языке наименование 15 в. В искусствознании термином «К.» условно обозначается период Раннего Возрождения в Италии.