Так, общепринятым стало деление структуры анекдота на две части: «сетап» (установка, подводка, или завязка) и «панчлайн» (ударная часть, добивка, развязка). Иногда к ней добавляют середину (развитие действия), но по большей части в столь лаконичном жанре она просто-напросто отсутствует.
Исследователь В. Я. Пропп в своей работе «Русская сказка» писал:
Сущность анекдота сводится к неожиданному остроумному концу краткого повествования.
Главное в анекдоте — это его финал, панчлайн, который в идеале должен быть спонтанным, остроумным и неожиданным для слушателя, зачастую парадоксальным, а иногда даже абсурдным.
— Дети, вам было задано на дом сочинение на тему «Моя любимая передача». Скажи, Вовочка, ты сам писал или тебе папа помогал?
— Папа помогал.
— Ну тогда скажи папе, что передачи можно не только получать, но еще и смотреть.
Чтобы финал истории произвел на слушателя желанный эффект, эксперты рекомендуют использовать прием, иногда называемый «ловушкой», о котором пишут умные статьи и даже книги, хотя суть его, в принципе, достаточно проста. Завязка анекдота должна подготовить слушателя к тому, что события будут развиваться в каком-то определенном, предсказуемом и, как правило, достаточно шаблонном направлении. Однако в финале происходит то, что принято называть «разрывом шаблона».
Что же, попробуем на конкретных примерах оценить, работает такого рода уловка или нет.
Мужик едет на встречу, опаздывает, нервничает, не может найти место припарковаться. Поднимает лицо к небу и говорит:
— Господи, помоги мне найти место для парковки. Я тогда брошу пить и буду каждое воскресенье ходить в церковь!
Вдруг чудесным образом появляется свободное местечко. Мужик снова обращается к небу:
— А, всё, не надо. Нашёл!
Читатель/слушатель ждет, что мужчина начнет благодарить господа за оказанную услугу или, наоборот, заявит о том, что чересчур погорячился и данные им в запале обещания он исполнить не в силах. Однако герой истории просто сделал вид, что произошла какая-то счастливая случайность, и благодарить господа ему, в сущности, не за что — по крайней мере, в данном конкретном случае. Анекдот, таким образом, имеет неожиданный и парадоксальный финал, который делает его смешным.
Сегодня я снова пытался вернуть свою девушку. Но с тех пор, как она переехала ко мне, её родители перестали отвечать на звонки.
Перед нами жизненная ситуация, знакомая многим — парень желает вернуть обратно девушку, с которой, очевидно, поссорился, и читатели заранее пытаются угадать (ну, если успевают, конечно), на какие мытарства он готов пойти, чтобы добиться своего. Некоторые, возможно, даже вспоминают похожие случаи из личного опыта.
Однако «вернуть» — слово неоднозначное. В финале (панчлайн) мы узнаем, что парень, уставший от женских капризов, собирался всего-навсего возвратить подругу ее родным, на прежнее место жительства, но оказалось, что это не так-то просто сделать. Судя по всему, характер у девушки был весьма и весьма непростой… А случай из жизни обернулся не драмой, а комической игрой слов, лежащей в основе множества анекдотов.
Звонит герла на радио и говорит:
— Вчера нашла кошелек, там было 5 тысяч долларов, 618 марок и визитка на имя Гарика Мартиросяна, проспект Шверника, 19… Поставьте ему, пожалуйста, какую-нибудь хорошую песню!
Человек, который нашел деньги или другие ценности и не собирается их возвращать, обычно сохраняет анонимность. В данном случае мы, судя по завязке анекдота, имеем дело с добрым и отзывчивым человеком: раз уж девушка рассказывает широкой публике о том, что знает адрес мужчины, потерявшего кошелек, и точно называет хранившуюся в нем сумму, то логично предположить, что она собирается вернуть найденное — ну, быть может, за небольшое вознаграждение. Но пресловутая «герла» оказалась еще той озорницей: подробно рассказав о находке, она не выразила ни малейшего желания вернуть ее. А чтобы компенсировать разине потерю, заказала для него «хорошую песню».
Какую же именно? В анекдоте об этом ничего не говорится но, принимая во внимание его сюжет, находчивая во всех отношениях «герла» вполне могла заказать песню исполнительницы шансона Ляли Рублевой «Кошелек»:
Кошелек кошелёк кошелек
Твой хозяин мне близкий дружок
Вы вдвоем очень дороги мне
А пузатый даже вдвойне .
(Честно говоря, я так и не понял, кто из них пузатый — кошелек или его хозяин.)
Разумеется, кроме «ловушки» для создания анекдотов может быть использован целый ряд других приемов, методов и клише. Попробую рассказать об одном из них.
Как вы думаете, что общего между анекдотом и детективным произведением? Известно, что в основе любого классического детектива (как литературного произведения, так и кинокартины) лежит процесс расследования некоего загадочного преступления, как правило, убийства. Раз уж произошло убийство, должен быть и труп (или даже несколько).
«Без трупа в детективном романе просто не обойтись, и чем натуралистичней этот труп, тем лучше. Только убийство делает роман достаточно интересным», — пишет литератор
С. С. Ван Дайн в статье, название которой обычно переводится у нас как «Двадцать правил для писания детективных романов».
Что характерно, трупы появляются не только в детективах, но и в анекдотах.
Три недели после свадьбы. Молодая жена звонит матери вся в слезах.
— Мам, я просто не знаю что делать! У нас тут такая семейная сцена разыгралась! Ужас!
— Спокойно, дочка, не расстраивайся. В каждой семье когда-нибудь возникают первые споры, конфликты.
— Да это я знаю. А с трупом чего делать?
В приведенном анекдоте известна не только жертва, но и преступник (молодая жена). В детективе же мы обычно имеем дело с леденящей душу тайной, и убийцу еще предстоит найти, равно как и сам мотив преступления.
Но если детектив — загадка, то же самое можно сказать и об анекдоте. Как считает Игорь Криштафович:
Каждая шутка содержит некую интеллектуальную загадку. Человек решает ее и получает от этого удовольствие.
Конечно, между анекдотом и детективом существует даже не большая, а громадная разница. Поклонник детективов имеет достаточно времени (как минимум — экранного), чтобы проверить остроту своих дедуктивных и прочих способностей и самостоятельно раскрыть преступление. Анекдот же, в силу своего лаконизма, такой возможности практически не представляет, и за преступлением (загадкой) в нем сразу же следует наказание (разгадка).
Не говоря уже о том, что создатели анекдота практически не имеют физической возможности оставить следы, а тем более отпечатки пальцев (вспомним, что анекдот, как правило, анонимен) в кратком рассказе, и угадать, каков его финал, гораздо сложнее, чем в случае с классическим детективом, между страниц или кадров которого расставлены какие-никакие подсказки и метки.
Казалось бы, зачем убийце убивать убийцу убийцы, но Донцову уже было не остановить.
Тем не менее черты сходства фабулы обоих жанров определенно есть, и, наверное, не случайно один из любимых героев российских анекдотов — великий сыщик Шерлок Холмс. Действуя в качестве фольклорного персонажа, он раскрывает любые самые запутанные преступления с быстротой, которой позавидовали бы лучшие эксперты телеигры «Что? Где? Когда?».
Конечно, байки о Холмсе от начала и до конца наполнены иронией, поскольку запечатленные в них загадки и разгадки, что называется, «элементарны». Но это обстоятельство ничуть не способно умалить нашу любовь к великому сыщику.
— Убийца — джентльмен.
— Почему вы так решили, Холмс?
— Элементарно, Ватсон! Все удары ножом нанесены справа, а вилкой — слева.Реклама
— Ватсон, тот джентльмен не человек, а робот, и зовут его Терминатор. — Поразительно, Холмс! Но как вы догадались?!
— Элементарно, Ватсон: я проверил его паспорт. Он оказался техническим.
— Скажите, Холмс, как раскрыть преступление?
— Определить, кому оно выгодно!
— А если всем выгодно?
— Тогда это уже как бы и не преступление…
Любовь к детективам связана с желанием разгадать тайну преступления и узнать, кто убийца, но факт этот обычно становится известным лишь в самом конце. Как правило, в произведении есть несколько главных подозреваемых, однако в соответствии с законами жанра убийцей оказывается не кто-то из них, а третье (или какое-то еще) лицо. Что же представляет собой это лицо?
Как пишет в своих «Двадцати правилах для писания детективных романов» Ван Дайн, преступник должен быть персонажем, упомянутым в начале романа и, стало быть, знакомым читателю, но при этом по ходу действия он не должен навлекать на себя особых подозрений. (Что не удивительно, поскольку иначе он бы попал в список основных подозреваемых, и его разоблачение не стало бы ни для кого сюрпризом.)
Вы спросите, при чем тут анекдот? Наша идея заключается в том, что упомянутый метод из арсенала детективного жанра (метаморфоза героя) вполне может быть применим к сфере юмора и шуток.
Слушатель анекдота, как и поклонник детектива, обращает внимание на главных действующих лиц, но неожиданно для него «убийцей», то есть центральной фигурой истории, становится кто-то из упомянутых вскользь второстепенных персонажей. Речь, таким образом, идет о своего рода инверсии персонажа, подразумевающей его превращение из незаметных и маловажных в самые главные.
Проанализируем анекдот, в котором появляется наш любимый Вовочка:
Мама спрашивает у маленького сына:
— Вовочка, а кто съел все конфеты?Реклама
Сын:
— Домовой.
Голос из-за печки:
— Не ври!
В чем соль этого анекдота? Главные его персонажи, на первый взгляд, это сам Вовочка и его мама. Очевидно, что мальчик съел конфеты, купленные для всей семьи, и, пытаясь оправдать свой дурной поступок, солгал. Ничего удивительного — из других анекдотов цикла мы прекрасно знаем, что Вовочка искусный лгун; знает это и его мать, поэтому логично предположить, что слова «Не лги» могла произнести именно она.
Но была бы тогда эта история смешной? Очевидно, что нет, поскольку такая реплика со стороны родительницы чересчур предсказуема. Другое дело, если ее произносит упомянутый Вовочкой мифический персонаж — домовой. Мальчик соврал, что не ел конфет, но оказался честен в том, что домовой на самом деле существует. И тот, неожиданно для аудитории, выходит на авансцену и становится истинным героем анекдота. Вы скажете, что домовых не бывает?
Продолжение следует…