Основным отличием рядового шляхтича часто бывала только его честь, в остальном быт и достаток мало отличались от крестьянского. В еде придерживались традиционных дедовских рецептов, тушеная капуста с мясом, колбаса, сало, гусятина, перловые каши. Излюбленное первое блюдо — борщ литовский, с добавлением проса, яиц и сметаны.
Но уж в отстаивании своего достоинства гонористые забияки не признавали никаких ограничений. Одним из мест постоянных споров становилось любое застолье, соревнования «кто больше съест» были обычным делом.
Стремление выделиться и показать себя в ежедневных попойках выразилось в причудливом застольном ритуале, не соблюдать который не мог себе позволить ни один шляхтич.
В начале застолья хозяин пил за здоровье каждого в отдельности из гостей, которые обязаны были отвечать тем же. После появления на столе горячих блюд церемония повторялась, но уже с обязательным тостом каждого гостя, за который все пили стоя. Генеральская краткость тоста, воспетая в «Особенностях национальной охоты», в то время не приветствовалась. Витиеватость речей и щедрость пожеланий давали возможность возвысить не только хозяина торжества, но и собственные таланты тостующих.
Церемония, вперемежку с пальбой, трубами и барабанами, повторялась снова и снова. Не каждый богатырь мог выдержать такую нагрузку. Многие пытались хитрить, выплескивая содержимое кубков за спину или под ноги. Не тут-то было, вышколенные слуги мгновенно восполняли потерю, с целью разоблачения ловкачей они дежурили даже под столом.
Редкому гостю удавалась покинуть застолье на своих ногах. Большинство падало замертво. Поначалу таких под смех товарищей выносили в опочивальню, но под занавес большинство оставалось на месте пиршества, пристроившись, где придется. И то, правда, чего время терять, перемещаясь туда-обратно, ведь наутро все повторялось сначала.
Мелкая шляхта пользовалась деревянной или глиняной посудой, богачи — металлической, серебряной или даже золотой. Мода на фарфор, появившаяся в конце века, распространялась туго. Один из магнатов Радзивилов на замечание краковского воеводы по поводу отсутствия фарфора на столе бросил на пол серебряное блюдо со словами: «Вот видишь, упало и не разбилось. Я слишком бедный, чтобы есть из ваших глиняных черепушек».
Нравы публики долго оставляли желать лучшего. Считалось хорошим тоном, когда кавалер, ухаживая на пиру за дамой, вытирал ее тарелку перед едой подолом рубахи, вытянутой из штанов. Мясо брали руками, так удобнее. Кости бросали в угол или под стол.
В конце века, с подачи короля Августа III, появилась мода носить на поясе нож, вилку и ложку в специальных чехлах, украшенных богатой вышивкой. Безусловно, в обстановке частых пиршеств это было шагом вперед.
Станислава Августа Понятовского, который сменил Августа III на троне в 1764 г., отличало стремление к утонченности, нравы продолжали смягчаться. Постепенно вышли из моды застольные соревнования, стройная фигура шляхтича превратилась в добродетель, кухня стала более изысканной. Эпоха пиров окончательно канула в Лету вслед за падением Речи Посполитой.
Что же касается нынешних кулинарных пристрастий земляков — бульбашей, то они сформировались уже совсем в другое время, в начале XIX века, когда по белорусским полям начал свое победное шествие экзотический продукт — картофель. Но это уже другая история.