Куртиль де Сандрa был плодовитым литератором, едва ли не графоманом, специализировавшимся на создании поддельных мемуаров известных людей той эпохи, по преимуществу военных, политиков и авантюристов (среди его работ есть и «Мемуары графа де Рошфора» — того самого, который являлся главным врагом Д’Артаньяна в романе Дюма). Причина его пристрастия к «фейкам» была до предела банальна: публика той эпохи любила читать «подлинные воспоминания», а не романы. Поэтому де Сандрас выдавал свои сочинения за мемуары.
Разумеется, литературные дарования Сандраса и автора «Трех мушкетеров» не сопоставимы по своему масштабу. Однако Дюма, как и любой писатель, нуждался в материалах для своего романа, и главным источником таковых стали «Мемуары сеньора Д’Артаньяна»; именно оттуда он и заимствовал сцену дуэли гвардейцев и мушкетеров.
В книге Сандраса, как и в романе Дюма, прибывший в Париж Д’Артаньян первым делом является на прием к де Тревилю, капитану (на самом деле — капитану-лейтенанту) мушкетеров. В его приемной находилось много его земляков, гасконцев, и Д’Артаньян сразу же воспрянул духом.
«Тот из Мушкетеров, к кому я подошел, звался Портос и оказался соседом моего отца, жившим от него в двух или трех лье. У него было два брата в Роте; одного из них звали Атос, а другого Арамис», — пишет Сандрас.
Согласно «Мемуарам», три мушкетера — Атос, Портос и Арамис — являлись братьями.
Эпизод, в котором Д’Артаньян затевает ссору по очереди со всеми «тремя мушкетерами», кажется нам продуктом неудержимой фантазии Александра Дюма, но на самом деле он имел первооснову в «Мемуарах» де Сандраса.
Портос, с которым Д’Артаньян завязал в беседу, не следил, как бы теперь выразились, «за базаром» и произнес в адрес новичка неосторожные слова, которые тот воспринял как оскорбление. Назревала
«Наконец Портос, после долгого разговора, подошел ко мне и рассказал, как здорово он поспорил ради любви ко мне; теперь они должны будут драться через час, трое на трое, на Пре-о-Клер в конце Предместья Сен-Жермен; и, решившись, ничего мне не говоря, принять меня в свою партию, он убеждал этого человека найти четвертого, чтобы я смог испытать себя против него», — пишет автор «Мемуаров».
Необыкновенный силач, Портос в романе Дюма не отличается большим умом, однако у Сандраса он проявляет себя человеком изворотливым и достаточно неглупым.
Решив использовать ссору с Д’Артаньяном себе на пользу, он пригласил его участвовать вместе с ним в групповой дуэли мушкетеров с гвардейцами кардинала, которая вскоре должна была состояться на традиционном месте встречи парижских бретеров — площади Пре-о-Клер. Зачинщиком ссоры был наш старый знакомец — де Жюссак, который утверждал, что гвардейцы кардинала более умелые и отважные бойцы, чем мушкетеры, и в поединке с ними всегда одержат верх.
На стороне мушкетеров вместе с Портосом в поединке должны были участвовать его братья — Портос и Арамис.
Предполагалась схватка трое на трое, однако Портос предложил выставить четвертого бойца — Д’Артаньяна. Атоса и Арамиса смущала молодость нового друга Портоса, но тот поручился за него и сумел убедить братьев принять его в свою кампанию.
Кто же был секундантами де Жюссака? Оказалось, что тот позвал двух своих братьев — Бискара и Каюзака. После того как братья-мушкетеры заявили о том, что их будет четверо, братья-гвардейцы оказались в очевидном нешуточном затруднении.
По счастью, у них был еще один брат, правда, не гвардеец, и даже не армеец, а будущий священнослужитель (как тут не вспомнить Арамиса?). Впрочем, он тоже был дворянином и умел владеть шпагой, и, узнав о предстоящей дуэли, с пафосом заявил, что
…его сутана держится всего лишь на одной пуговице, и он готов ее оставить для такого случая.
Возможно, ему и пришлось бы погибнуть или на самом деле расстаться с сутаной, но как раз в этот момент в гости к гвардейцам пожаловал некий Бернажу, капитан Наваррского полка, который без колебаний согласился на предложение «стать четвертым». (Надо заметить, что по обычаям той эпохи отказ стать чьим-либо секундантом, тем более если речь шла о друзьях, считался бесчестным поступком.)
«Бискара, без лишних приветствий, оттащил его в сторону и сказал, что он им нужен для одного спора, и разрешить его надо тотчас же; он не мог зайти более кстати вытянуть их из огромного затруднения, и вообще, если бы он не явился, потребовалось бы взять в руки шпагу Ротондису, хотя его профессия не предполагает пользования ею», — пишет де Сандрас.
Реклама
Именно с ним, а не с де Жюссаком, и предстояло биться юному Д’Артаньяну. Бернажу, человек с большими усами и большим опытом дуэлей, снисходительно отнесся к своему юному противнику. И зря — точным ударом юноша поразил его в грудь. Впрочем, рана оказалась хоть и тяжелой, но не смертельной, и Д’Артаньян помог своему противнику добраться до кареты.
Жюссак бился с Атосом и едва не одолел его, однако Д’Артаньян пришел ему на помощь, и Жюссак был вынужден сдаться. Оставшиеся в бою противники, увидев, что их двое против четверых, отдали свои шпаги.
Что же в итоге? В книге Сандраса кардиналистов было не пятеро, а четверо, и все они были названы по именам: де Жюссак, Бискара, Каюзак и Бернажу. Все они остались в живых, хоть и были ранены.
По-видимому, Александр Дюма увеличил число сторонников кардинала на одну боевую единицу (но все-таки не на десятки, как это делают создатели голливудских боевиков), чтобы сделать победу мушкетеров еще более эффектной и впечатляющей.
Становится понятным, почему пятый гвардеец не имел имени: в первоисточнике, мемуарах де Сандраса, такого человека просто не было, а придумывать ему новое имя Дюма по каким-то причинам не стал (хотя трудно предположить, что ему элементарно не хватило воображения). Но почему создатель «Трех мушкетеров» не дал имя хотя бы четвертому кардиналисту — ведь его даже не пришлось бы выдумывать?
Заглянем в следующий эпизод романа Дюма. Молодой гасконец принимает участие в популярном спортивном состязании того времени — игре в мяч, но потом выходит из нее, опасаясь получить травму перед аудиенцией у короля.
А ведь от этой аудиенции, как представлялось его гасконскому воображению, зависело все его будущее. Он учтиво поклонился Портосу и Арамису и сказал, что продолжит игру, когда окажется способным помериться с ними силой. С этими словами он отошел за веревку, заняв место среди зрителей.
Французская игра в мяч (Jeu de Paume) — что-то вроде прообраза современного тенниса. Пишут, что она действительно была чревата травмами, поскольку мячи, в которые играли, были достаточно увесистыми, а некоторые игроки специально утяжеляли их твердыми предметами и даже камнями.
Снова обратимся к тексту «Трех мушкетеров»:
К несчастью для д′Артаньяна, среди зрителей находился один из гвардейцев его высокопреосвященства. Взбешенный поражением, которое всего только накануне понесли его товарищи, гвардеец этот дал себе клятву отомстить за них. Случай показался ему подходящим. Он произнес — так, чтобы слышали все, и в первую очередь д′Артаньян.
Реклама
— Не удивительно, что этот юноша испугался мяча. Это, наверное, ученик мушкетеров.
Как же звали этого сторонника кардинала, претендовавшего на роль мастера острого словца?
Это был завзятый бретер, участник едва ли не всех столкновений и схваток, происходивших ежедневно, невзирая на все указы короля и кардинала. И звали его… конечно же, Бернажу.
Тем не менее Д’Артаньян, в течение нескольких дней набравшийся опыта, на который у иных людей уходят годы, одолел и этого грозного соперника. И даже убил бы его, если бы на помощь Бернажу не подоспели его товарищи, что в конечном итоге привело к еще одной, на этот раз уже всеобщей, потасовке, в которой приняли участие не только гвардейцы и мушкетеры, но и слуги знатных господ, и даже простые горожане.
Итак, Дюма сделал участниками дуэли трех братьев-гвардейцев — Жюссака, Бискара и Каюзака
Еще один дуэлянт-кардиналист — Бернажу, офицер Наваррского полка, случайный участник дуэли гвардейцев и мушкетеров в романе Дюма в групповой дуэли участия не принимает. Но романист не оставил его без дела и привлек к следующей дуэли, в которой Бернажу дрался один на один с д′Артаньяном и едва не погиб. Впрочем, он все-таки выжил, и узнавший об этом, равно как и о ранении де Жюссака, король при встречах с кардиналом, как пишет Дюма:
Приветствовал его очаровательной улыбкой и нежнейшим голосом осведомлялся:
— Как же, господин кардинал, поживают ваши верные телохранители, эти бедные Бернажу и Жюссак?
В «Мемуарах» де Сандраса д′Артаньян проявил благородство по отношению к побежденному противнику, и тот ответил ему взаимностью.
«С тех пор мы стали добрыми друзьями, он и я, и когда я сделался Младшим Лейтенантом Мушкетеров, он (Бернажу) мне отдал одного из своих братьев для зачисления его в Роту», — пишет Д’Артаньян (увы, мнимый).