В холодных горах аркадских, — в ответ начинает, —
Самой известной была меж гамадриад нонакринских
Дева-наяда одна, ее звали те нимфы Сирингой.
В холодных горах аркадских — в Аркадии, области в центре Пелопонесского полуострова; гамадриад — нимф, живущих на деревьях; нонакринских — из окрестностей города Нонакрида; Дева-наяда — живущая в воде. Видимо, Сиринга была одновременно и древесной, и водной нимфой.
И наверное, она была очень хороша собой и соблазнительна, потому что:
Часто спасалась она от сатиров, за нею бегущих,
И от различных богов, что в тенистом лесу обитают
И в плодородных полях.
Она была очень похожа на Латону (Лето) — богиню плодородия:
Взоры могла б обмануть и сойти за Латонию, если б
Реклама
Не был лук роговым, а у той золотым бы он не был.
Сиринга не допускала к себе многочисленных преследователей и поклонялась Латоне:
Ортигийскую чтила богиню
Делом и девством она.
Ортигийская богиня — Латона, получившая такое прозвище по острову Ортигия, на котором она после долгих странствий смогла в покое родить близнецов Артемиду и Аполлона.
Раз возвращалась Сиринга с Ликея;
И увидал ее Пан и, сосною увенчан колючей,
Молвил такие слова…
Возвращалась с Ликея — гора Ликей в центре полуострова Пелопоннес. Пан — по гомеровскому гимну, он родился с козлиными ногами, длинной бородой и рогами и тотчас же по рождении стал прыгать и смеяться; испуганная необычайной наружностью и характером ребёнка, мать покинула его.
Рассказчик не успел поведать, какие такие дела были у нимфы на этой горе: уснул, убаюканный свирелью Гермеса.
А Сиринга бежала-бежала от Пана:
отвергнув мольбы, убегала Сиринга,
Как она к тихой реке, к Ладону, поросшему тростьем,
Вдруг подошла; а когда ее бег прегражден был водою,
Образ ее изменить сестриц водяных попросила.
Пан уже у цели, вот-вот он получит желаемое! Увы:
Пану казалось уже, что держит в объятьях Сирингу, —
Но не девический стан, а болотный тростник обнимал он;
Пан расчувствовался, вздыхает, почти стонет — и, ему на удивление, слышит звук, исходящий из тростника:
Как он вздыхает и как, по тростинкам задвигавшись, ветер Тоненький звук издает, похожий на жалобный голос; Как он, новым пленен искусством и сладостью звука, «В этом согласье, — сказал, — навсегда мы останемся вместе!» Так повелось с той поры, что тростинки неровные, воском Слеплены между собой, сохраняют той девушки имя.