Однажды весною, в час небывало жаркого заката в Москве на Патриарших прудах появились два гражданина.
Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо, что он иногда внезапно смертен — вот в чем фокус…
Потому что Аннушка уже купила подсолнечное масло и не только купила, но даже разлила…
Умоляю, поверьте хоть на прощание, что дьявол существует.
Так начинается роман, который многие называют самым неоднозначным русским романом ХХ века. И этот роман о дьяволе. А вот почему Булгакову, чтобы описать все противоречия современной ему действительности, потребовался именно дьявол, это уже другой вопрос.
Про Михаила Булгакова говорят, пишут, рассуждают и фантазируют. Мистика, чертовщина, черная магия — эпитеты его творчества. Что правда, что вымысел — уже не разберешь.
Была весна 1969 года. Именно на это время пришлась первая публикация романа «Мастер и Маргарита».
В тот день на Новодевичье кладбище пришел молодой человек. Отыскав могилу Булгакова, он увидел огромный черный камень. Так называемая голгофа. Раньше она лежала на могиле Гоголя. А когда к гоголевскому юбилею сделали новый памятник, вдова Булгакова купила эту голгофу с крестом и перенесла на могилу своего мужа.
Однажды Булгакову приснился сон, где он обратился к Гоголю со словами: «Учитель, укрой меня своей чугунной шинелью». Все сбылось. Шинель Гоголя теперь укрывает могилу Булгакова.
В тот день перед этой голгофой стоял журналист из Ленинграда Владимир Невельский. Купил цветы, пошел и положил на этот камень. И когда он повернулся уходить, его окликнула женщина. Это была жена Булгакова. Она попросила его адрес и телефон. Он очень удивился.
Через несколько дней пришел денежный перевод — от нее. И раздался телефонный звонок вслед. Оказалось, что в завещании своем Булгаков написал, чтобы первому, кто придет на его могилу после публикации романа, была выплачена половина гонорара. Елена Сергеевна так и поступила.
Истории уже больше полувека. Но каждый день на кладбище приходят поклонники Булгакова и гиды увлеченно ее пересказывают.
Владимир Невельский растерялся. Он не знал, что делать с такой большой суммой. Но потом, посовещавшись с отцом, купил катер и назвал его «Михаил Булгаков».
Мистика, провидение, совпадение, волшебная сказка, благодарность?.. Или рука Судьбы… Или Булгаков и после смерти вовлекает в свое творчество новые и новые поколения?..
Когда было столетие Булгакова в Киеве в 1991 году, масса людей-булгаковедов, научной общественности пришла на Андреевский спуск, дом 13.
15 мая 1991 год. Жара была страшная в Киеве, над городом было даже не золотое, а медное солнечное марево. Каштаны от жары облетали. В два часа дня стали торжественно открывать музей. И в тот момент, когда будущий директор музея произнесла фразу: «И вот сегодня мы открываем двери дома Мастера…» — с совершенно ясного солнечного голубого неба раздались два удара грома, один за другим. Это слышали все, кто собрался.
Мистика судьбы. Сейчас мы затвердили эту фразу, применительно к Булгакову. А в 1891 году началась просто судьба.
Был трагизм юности, связанный с тем, что его воспитывали и готовили совсем для другой жизни, чем та, которую он прожил. И то, что его бросили именно в эту эпоху, отразилось на нем болезненно. Но если бы не было этой болезненности, то возможно, и не было бы такого феерического творчества.
Моя любовь — зеленая лампа и книги в моем кабинете.
Лампа с абажуром зеленого цвета — это символ детства, большой любящей семьи, братьев и сестер. Отец, пишущий за столом, заботливая, вечно хлопочущая мать. Это образ мира, от которого только и остался, что образ в памяти, когда сам мир исчез навсегда.
За что ты гонишь меня, судьба?.. Почему я не родился сто лет тому назад? Или лучше — через сто лет. А еще лучше, если бы я вообще не родился.
Реклама
Эти слова Булгакова словно считаны с древнегреческих трагедий. Каким-то античным ужасом, беспредельной болью веет от них.
С 1917 по 1920 годы Киев пережил 18 переворотов: большевики, немцы, петлюровцы, сторонники гетмана Скоропадского, снова большевики, деникинцы, поляки и снова большевики. До лампы ли под зеленым абажуром сейчас?..
На глазах Булгакова вся его Атлантида, весь его заботливо лелеемый и хранимый мир, все нежно любимое ушло на дно и больше никогда не появлялось. Ему ничего не оставалось, как все, с чем он был любовно, кровно связан, описать в слове. И он это сделал. Он поднял эту Атлантиду со дна своей памяти и отразил в творчестве.
В начале творческого пути свою личную жизнь Булгаков описывал мало. На то были причины.
Когда они познакомились, ему было 17 и еще год предстояло учиться в гимназии. Ей — неполных 16. Она приехала из Саратова погостить у киевской тетушки. Спустя пять лет студент-медик и Тася — Татьяна Николаевна ЛаппА — обвенчались.
Трагичной была его юность, первая женитьба и аборт, который делает невеста буквально накануне венчания. Увлечение наркотиками — вначале баловство, потом уже пристрастие. И вообще история его докторства в Смоленской губернии, которую он так красочно описал в «Записках врача», была на самом деле до ужаса тяжелой и беспросветной.
Татьяна была рядом всегда. И когда пробовал кокаин и морфий, и когда держала руки и ноги, которые он ампутировал в госпиталях в Первую мировую, и когда вдвоем изнывали от тоски в земских больницах.
Ее самоотверженность и верность объяснялась только одним — она любила. Но, к несчастью, любила слишком отчаянно и сильно, и увы, плохо разбиралась в литературе. А начинающему писателю нужен был еще и интеллектуальный партнер.
Он бежал и хотел сбежать навсегда в эмиграцию, где уже были два его брата. Юг России, Владикавказ, контузия, тиф, первая публикация, белые, красные. Это был его собственный бег, который потом будет оформлен в пьесу… Но тот «Бег» будет вдохновлять уже совсем другая женщина.
В роли эмиграции выступила Москва. В Москву Булгаков пришел пешком, не было денег. Шел около двухсот верст по шпалам, устроился работать репортером, потом фельетонистом в газету «Гудок». Медицину забыл навсегда как кошмарный сон, полный стонов, крови и гноя.
Идет самый черный период моей жизни. Мы с женой голодаем. Пришлось взять у дядьки немного муки, постного масла и картошки. Валенки рассыпались.
Глупо рассуждать, почему сходятся и расходятся мужчина и женщина. Это великая тайна, и любовь, что движет солнце и светила, никогда не раскроет ее. Но предположения все же можно сделать.
Булгаков всю жизнь искал очень сильную женщину, способную не только понять, простить, подставить плечо, но и вовремя направить и вдохновить, а если надо — и подстегнуть, и взять инициативу на себя. Татьяна Николаевна признавалась в конце жизни с обидой, не зажившей за многие десятилетия, что Булгаков кинул ей в сердцах, когда они приехали в Москву:
— Ты — слабая женщина. Не могла меня вывезти.
Это было, когда белая армия отступала. Татьяна Николаевна недоумевала:
— Как же я могла его вывезти? Он ведь в горячке метался, два врача мне говорили: «Вы что, хотите его довезти до Казбека и похоронить?»
Чтобы вселиться в квартиру родственника, Булгаков написал письмо Ленину, добился встречи с Крупской. Она собственноручно написала: «Прошу дать ордер на совместное жительство». Так Булгаков и Тася поселились на Большой Садовой, 10, в квартире, которая потом станет «нехорошей»…
Он был совершенно человеком не из этой эпохи, не мог вообще в ней раствориться. Его спасало только творчество. И это была такая мощная энергия, такая важная миссия, исполнение которой и держало его на плаву, заставляя забывать и о голоде, и о холоде, и о страхе, и о ненависти.
А вот так это было в романе, в той другой реальности, которую он создавал.
Надо сказать, что квартира эта — давно уже пользовалась если не плохой, то, во всяком случае, странной репутацией… И вот два года тому назад начались в квартире необъяснимые происшествия: из этой квартиры люди начали бесследно исчезать. Ну, а колдовству, как известно, стоит только начаться, а там уж его ничем не остановишь… Об исчезнувших и о проклятой квартире долго в доме рассказывали всякие легенды.
Реклама
Всю бытовую склочность этой квартиры, весь тяжкий пестрый быт он, шагнувший из теплого и уютного дома на Андреевском спуске в Киеве, из дома с лампой под зеленым абажуром, виртуозно описал в романе, фактически привязав его действие к этой квартире.
Легенды про этот дом и нехорошую квартиру рассказывают до сих пор. Жильцы дома просыпаются то от цокота копыт, то от навязчивого скрипа, то от шагов в квартире, когда в ней никого нет, то отключенная от питания сигнализация срабатывает. Ощущение, когда кто-то на тебя смотрит даже на лестнице — самое обыденное в этом доме. Когда прокладывали теплотрассу во дворе, то из-под земли извлекли череп. Такого еще не было. Словно неведомая Аннушка снова разлила вечное масло…
В 90-е годы, когда дом расселили из-за аварийного состояния, его облюбовали хиппи и вообще чуть не спалили.
Сегодня на Большой Садовой в «нехорошей квартире» музей. И не один, а целых два. В двух разных подъездах. Вполне в духе Булгакова.
Это моя свита, и свита эта требует места…
И из «нехорошей квартиры», и из жизни верной Таси Михаил Афанасьевич удалился в 1924 году. Его ждала сильная женщина, к тому же вхожая в литературный мир. Все, как он и хотел. Любовь Евгеньевна Белозерская.