Всё началось с небольшой коллекции различных предметов, которую когда-то начал собирать дед будущего промышленника и мецената. Наверное, будет не лишним упомянуть о том, что страсть к коллекционированию передалась Дмитрию именно от деда. Тот, кстати, тоже был далёк от истории и отмечал, что собирает различные диковинные вещицы исключительно из любопытства, только потому, что они ему «просто нравились».
Решивший впоследствии продолжить традицию, Дмитрий Геннадьевич, не располагавший временем на изучение экспонатов, поначалу складывал их прямо в своём огромном доме. Обширная площадь позволяла хранить привезенные из-за границы диковины, но лежали они вперемешку: кортики соседствовали с сервизами, часы — с фигурами, отлитыми из чугуна. Всё это привлекало внимание, но для того, чтобы коллекция действительно стала коллекцией, требовалось привести её в порядок.
Ближе к пятидесятилетию Дмитрий Геннадьевич понял, что его внушительная коллекция — это уже не просто отдельно взятые вещи, которые можно рассматривать с интересом. Краеведы, историки, архивариусы, с которыми фабрикант находился в дружественных отношениях, стали убеждать его в том, что всё, что собрано, вполне соответствует по своим меркам музейной коллекции.
И убедили!
«Означенное собрание, — писал в своём духовном завещании Дмитрий Бурылин, — должно быть впоследствии достоянием нашего родного города Иваново-Вознесенска (старое название г. Иваново). Оно никогда не должно быть распродано или расхищено».
Открытие музея состоялось в 1914 году — в год начала Первой мировой войны. Вышеупомянутые историки и архивариусы разложили экспонаты почти в том же порядке, в каком их можно видеть сейчас при посещении музея.
Сам фабрикант очень любил ходить по залам. «На заводе я устаю, а в музее — отдыхаю, — частенько повторял он, — ведь музей — это моя жизнь».
Если подойти к коллекции с научной точки зрения, то смело можно говорить, что в музейной коллекции Бурылина фактически уместился весь мир. Часы, оружие, книги, посуда — и всё это было доставлено из разных уголков земного шара.
Дмитрий Геннадьевич был фабрикантом среднего достатка, поскольку в его собственности, в основном, были заводы, на которых выпускались ткани. Соперничать со старшим братом, который владел заводами по выпуску бетона, а также руководил несколькими лесопильнями и только вошедшим в дело газосварочным производством, он не мог.
Однако это был человек очень широкой души. За всё то, что привозили ему из-за границы, Дмитрий Геннадьевич щедро расплачивался суммами, превышающими первоначальную стоимость в два, а то и в три раза. Будучи деловым человеком, Бурылин прекрасно понимал то, что таким образом он сможет поддержать интерес у тех, кому приходилось ездить за границу по делам. Люди, привозившие ему экспонаты, знали, что их не обманут; более того, вложенные в покупку деньги окупятся в несколько раз.
Ходить по этому интересному музею можно часами. Дело даже не в том, что само здание настолько велико, что обойти его за пару часов не получится. Каждый экскурсовод добавляет что-то своё, рассказывая о жизни фабриканта. Так, например, нам довелось услышать о том, что Дмитрий Геннадьевич, оказывается, должен был быть одним из пассажиров «
А вот и другая группа. Мы встретили её в зале, где расположены необычные часы — гордость музея. Хотя при таком обилии экспонатов сложно сказать, какой именно может по праву называться музейной гордостью. Огромные часы — это гордость музея.
— Таких в мире больше нет нигде, — доносится до нас голос уже другого экскурсовода. — Они были изготовлены по заказу в 19 веке и назывались «Астрономическими», потому что показывали, как Земля двигается вокруг Солнца.
Состоит это чудо механики из трёх частей, и работать они могут как отдельно, так и все вместе. Вернее могли, потому что сейчас работает только одна часть, и то её заводят в исключительных случаях.
Всего же у этих часов больше ста циферблатов. Увы, сейчас часы находятся в нерабочем состоянии, однако были времена, когда они показывали время по юлианскому и григорианскому календарям.
Ещё посетителям музея непременно рассказывают то, что один из служителей музея очень любил именно эти часы за их необычность и поэтому очень часто смотрел на них. А после того, как он умер, его фантом видели ночью, стоящим около своего любимого экспоната. Неизвестно, правда ли это. Но вот другая история очень похожа на правдоподобную.
Дело в том, что все мастера, которые пытались отладить механизм после того, как часы встали, каким-то непостижимым образом уходили из жизни без имеющихся на то причин. Здесь есть что-то мистическое, потому что говорят, что часы «не хотели», чтобы их шестеренки трогали руками.
Когда уже после распада Советского Союза ни с того ни с сего скончался нестарый, в общем-то, мастер, который хотел привести механизм часов в работающее состояние (вернее, он просто исчез при невыясненных обстоятельствах) — желающих проводить какие-либо реставрационные работы больше не нашлось.
На встречу мы, конечно же, опоздали. Ребята уже целый час ждали нас на ступеньках академии.
— Ну, как? — поинтересовался Миша. — Не пожалели, что совершили экскурсию по городу?
— Да, кроме музея, если честно, нам никуда больше не удалось попасть, — признались мы с мужем.
— И, конечно же, забыли про то, что Вам надо купить махровые полотенца, — засмеялся он.
— Ох… — только и всплеснула я руками. Бродя по залам музея, я действительно забыла о списке, который лежал в одном из карманов.
— Зато какой повод приехать сюда ещё раз! — произнёс Миша, помогая мне сесть в машину.
Тогда мне и в голову не могло прийти, что наше знакомство с этим необычным городом на этом не закончено…