Под командованием товарища Берии находилась одна из лучших разведок мира. Учитывая это, на его столе в кабинете на Лубянке вполне мог бы оказаться этот документ, адресованный президенту США. Интересно, где бы поставил свои отметки в этом докладе Лаврентий Павлович, которому тоже пришлось поруководить наукой, и не менее успешно, чем В. Бушу?
В. Буш писал в этой записке, что «…государственные интересы в области науки и образования могут быть наилучшим образом достигнуты созданием Национального фонда науки». Пожалуй, советский научный маршал не сразу бы понял: «К чему какие-то фонды-шмонды? Вся казна Страны Советов к твоим услугам — черпай! На оборону, как известно, советский народ и товарищ Сталин денег никогда не жалели. А другая наука нам не нужна, правда?»
На каких принципах, по мнению В. Буша, следовало организовывать финансирование научных исследований?
Во-первых, правительству следовало поддерживать фундаментальные исследования. Исследования, которые производят промышленные компании, не могут считаться фундаментальными, поскольку они ориентированы на реализацию узко поставленных задач, результат которых хорошо предсказуем.
«Абсолютно неправильно! — подумал бы товарищ Берия и поставил бы на полях жирный минус. — Ученым только волю дай, они сто лет будут бездельничать, мушек препарировать. Нет, деньги мы, как настоящие большевики, должны давать тем, кто быстро и качественно сделает для нас то, что нужно нам».
Во-вторых, согласно В. Бушу, финансировать следовало конкретных ученых, а не организации или проекты. Свое отношение к этому вопросу В. Буш выразил афористично: «Дайте людям деньги и свободу, и они вернутся к вам с чем-то полезным».
«Пхе! — подумал бы товарищ Берия, вновь проставляя минус на полях. — Зачем так сложно: и свободу ему, и деньги. Мы его лучше сначала посадим, а потом в шарашку направим. Режим облегчим. Пусть старается, свою вину перед советской властью исправляет. И дешевле обойдется: дополнительная пайка масла и две ложки сахара к утреннему чаю. Да, еще разрешить иностранные журналы читать и всякие глупости между собой болтать. Пусть болтают, мне не жалко! Самое главное — атомную бомбу они мне сделали. И еще какую-то водородную обещают».
В-третьих, писал В. Буш, деньги ни в коем случае не следовало выделять секретным или закрытым организациям. Наибольшее предпочтение предлагалось отдавать самым открытым научным организациям — университетам.
Тут уж товарищ Берия двойной минус на полях поставил бы. «Совсем неправильно пишет этот господин, как его, Вэнневар Буш. Как так — открытым научным организациям? Они же все секреты капиталистам разболтают!»
Наконец В. Буш предлагал финансировать наиболее перспективных исследователей, а особенно студентов, которые решили посвятить себя науке.
«Сегодня все понимают, что авторами всех замечательных изобретений являются яркие индивидуальности, но при этом редко задумываются о том, что для них нужно создавать соответствующие условия».
«Соответствующие условия создаем», — товарищ Берия окинул бы мысленным взором цепь секретных научных городков, построенных в стране от Байкала до Киева. Городки были — как за границей. Чистые улицы, двухэтажные коттеджи, построенные немецкими пленными, снабжение лучшими продуктами без всяких карточек. Коммунизм, да и только! И все под надежной охраной. И довольный Лаврентий Павлович поставил бы на полях крупную птичку.
Здесь мы, пожалуй, оставим маршала
В 1945 году в журнале «The Atlantic Monthly» В. Буш опубликовал статью под названием «Как мы можем мыслить» («As We May Think»). В этой статье он заметил, что хотя целью науки является классификация, люди мыслят не логически и не дедуктивно (от общего к частному), а ассоциативно, по аналогии, и индуктивно (от частного к общему).
Для активизации научного творчества В. Буш придумал устройство, которое он сам назвал «мемекс» (то есть «memory extender», «расширитель памяти»).
Мемекс, по замыслу В. Буша, должен был быть большим столом, оборудованным проекторами микрофильмов и c доступом к огромной, в перспективе, всемирной фильмотеке. Микрофильмы должны стать единственным носителем информации. На них следовало перенести содержимое всех имеющихся в мире книг и все имеющиеся в мире изображения. Более того, любой исследователь мог сделать свой микрофильм, фотографируя все, что касается, например, проводимого эксперимента. Для этого он мог пользоваться специальным миниатюрным фотоаппаратом, закрепленным у него на лбу. (Привет, дон Румата Эсторский!) Такого фотоаппарата тогда не было, но В. Буш не сомневался в том, что создать его технически возможно. Если бы он знал, что всего через 60 лет куда более качественная камера будет вмонтирована в каждый мобильный телефонный аппарат и что сфотографировать все, что угодно, можно будет без всякого труда!
А вот дальше начинается самое главное и самое интересное. Исследователь мог снабжать микрофильмы метками. Как это сделать, Буш знал. Еще до войны он запатентовал устройство для создания меток на микрофильмах, которое позволяло быстро промотать микрофильм до нужной метки. Сделанные метки позволяли связывать между собой самые различные кадры, относящиеся, возможно, к самым различным отраслям знаний. Переход по одинаковым меткам от одного меченого кадра микрофильма к другому (может быть, находящемуся совсем на другом микрофильме) фиксировал бы ход мысли ученого в виде ассоциативной цепочки, то есть в виде, привычном для человеческого сознания.
Замените кадры микрофильмов Web-страничками, а метки Интернет-ссылками, и перед Вами — современная Всемирная паутина, WWW, множество Web-страниц, содержащих самую разнообразную текстовую и графическую информацию и связанных между собой гиперссылками!