Интернет услужливо подскажет, что будущий великий и народный артист родился в 1916 году в маленьком городке Себеже, в Витебской губернии, входившей в ту пору в состав Российской империи. Там же он посещал начальную школу. И хотя в городке имелась еврейская гимназия, родным языком, по признанию известного артиста, для него стал русский.
Сам Гердт, уже будучи взрослым и узнаваемым человеком, в одном из пространных интервью (его брал, кстати, Эльдар Рязанов) сообщил, что в школе он учился весьма посредственно. Но! Гердт при этом добавлял, что его классный руководитель сделал запись, что у Зиновия «нет никаких наклонностей, кроме драматических». Можно только гадать, насколько сильно сказалось это замечание учителя на дальнейшей судьбе Гердта.
В 1932 году Зиновий перебрался к брату в Москву. Здесь он поступает в фабрично-заводское училище электрокомбината с целью получения профессии слесаря-лекальщика. Много позже сам Гердт признавался, что особой тяги к выбранной профессии у него не было. Однако в те годы жизнь была другой. У обучения в ФЗУ был ещё плюс в том, что длилось оно всего два года, и это время засчитывалось в общий рабочий стаж. А вот эти два года рабочего стажа тогда требовались для поступления практически в любой институт.
Но поступать в институт не пришлось. Вместо этого Зиновий вместе со своим новым московским другом по имени Исай Кузнецов 15 ноября 1932 года пришли поступать в Театр Рабочей Молодёжи (сокращённо — ТРАМ) своего электрокомбината. И их приняли.
Следует заметить, что хотя театр и значился, как «театр рабочей молодёжи», его уровень для самодеятельного был достаточно высок. Тут преподавали биомеханику, историю театра, технику речи и даже танцы. Им обучала известная в те годы балерина Вера Мосолова.
В общем, театр нравился Гердту всё больше и больше. Здесь, кстати, он не только делал свои первые шаги в качестве артиста. В ТРАМе Зиновий Ефимович числился также осветителем. И он довольно ловко соорудил для этого с десяток фонарей, используя большие железные коробки от продававшихся в то время монпансье.
В ТРАМе в те годы руководителем был Василий Никуличев. Человек деятельный и внимательный, он поднял свой театр на новую высоту. Распрощавшись с электрокомбинатом, ТРАМ переехал в новое помещение от Центрального Комитета профсоюза рабочих подстанций. Почти одновременно с этим Никуличев добился того, что его театр стал профессиональным. Теперь актёры и рабочие сцены могли получать за свой труд вознаграждение, пускай и небольшое. Значит, теперь Гердт мог не думать о том, что ему всё же придётся трудиться по полученной в ФЗУ специальности.
Вскоре в ТРАМ пришёл одарённый режиссёр Валентин Плучек. Его пригласил для совместной работы сам Никуличев. Но со временем начались разногласия у двух руководителей, и Гердт больше стал прислушиваться к мнению Плучека.
Однако ТРАМ закрыли, как и многие небольшие профсоюзные театры. И Зиновий Гердт подался в кукольный театр. Но это случилось ещё до того, как он был замечен Сергеем Образцовым и тот переманил его в свой известный кукольный театр.
Работа кукольником не совсем удовлетворяла молодого и перспективного Гердта. Известно, что в мае 1938 года он примкнул к так называемой Арбузовской студии — объединению молодых актёров и любителей театра. И у них, с подачи этого Арбузова, возникла мысль написать (и затем поставить) пьесу методом импровизации. Ну, то есть чтобы все (или почти все) из творческого коллектива приняли деятельное участие в работе над первым совместным проектом.
Пьеса называлась «Город на заре». Она, конечно, была довольно злободневной — рассказывала о строительстве нового города на Дальнем Востоке. Были в пьесе и драматизм, и сложные характеры. Премьера, по воспоминаниям очевидцев, прошла довольно хорошо. Как и последующие показы перед самой войной.
Примерно в это время Гердт стал Гердтом. Дело в том, что изначально Зиновий Ефимович носил фамилию Храпинович. А затем, то ли в шутку, то ли всерьёз, во время одних из предвоенных посиделок ему стали подыскивать псевдоним. И была предложена фамилия известной в те годы балерины — Елизаветы Герд. Зиновий Ефимович согласился, только решил в конце добавить букву «т». С тех пор он и стал Гердтом.
Когда началась война, у Гердта была бронь. Он мог бы перемещаться по прифронтовой зоне в составе какой-нибудь агитбригады и своими шутками и импровизациями неплохо поднимать боевой дух советских солдат. Но он написал заявление с просьбой взять его в действующую армию.
После этого были тяготы войны, участие в сражениях на Юго-Востоке СССР, тяжёлое ранение в ногу, последовавшие за этим одиннадцать (!) операций и, казалось, невозможность после таких потрясений продолжать творческую деятельность в театре.
Но Гердт продолжил. Наверное, иначе он и не мог. За что ему — огромное человеческое спасибо.