Среди поражений лета 1941, подвиги героев войны, живых и мертвых, блистают только сильнее. Даже если они, эти подвиги, оказываются безымянными.
Вот кто-то из защитников Брестской крепости, умирая, выцарапывает штыком на стене подвала: «Я умираю, но не сдаюсь, прощай, Родина! 20.VII.1941».
Вот в самом начале войны, в 4 часа 25 минут утра 22 июня, таранит немецкий самолет Хейнкель-111 старший лейтенант Иванов. Таранит врага, не позволив хотя бы этому бомбардировщику сбросить бомбы на цель, пусть и ценой собственной жизни.
Вот повар, вооруженный карабином, топором и поварешкой, ухитряется захватить немецкий танк и взять в плен его экипаж.
В боях за Ленинград немцы прорвали Лужский рубеж, окружив оборонявшиеся там наши войска. Их танковые колонны устремились к Ленинграду, но победить им не удалось. Наступление врага сначала задерживали, а потом остановили люди, не верившие, что «все пропало», которые просто выполняли приказ «стоять насмерть». В большинстве своем они этот приказ выполнили буквально, и немцам удавалось пройти дальше, только уничтожив сдерживающий их наступление заслон.
Под Гатчиной немецкое наступление смогли на время остановить танкисты роты ст. лейтенанта Колобанова. Всего в роте было 5
Роте Колобанова было приказано перекрыть все три дороги, ведущие к Гатчине от Луги, Волосова и Кингисеппа, организовав танковые засады на каждой из них.
Колобанов приказал двум танкам устроить засаду на Лужской дороге, двум танкам — на Кигисеппской дороге, а сам встал на дороге из Волосова, оборудовав засаду всего в 300 м от развилки, где соединялись две дороги на Гатчину.
Первыми около полудня
В два часа пополудни вступил в бой танк Колобанова. На него шла колонна легких танков врага, предположительно это были чешские Pz.Kpfw.35(t). Впереди ехала разведка, несколько мотоциклистов, их пропустили. А вот танковую колонну 6-й танковой дивизии немцев, которая слишком беззаботно наступала по узкой дороге в заболоченной местности, он остановил, подбив сначала головную машину, а затем — замыкающий танк.
Несколько танков попытались съехать с дороги — и завязли в мягком грунте. КВ уничтожал танки колонны один за другим, пока не сжег все 22 танка. Немцы пытались ответить, но 37 мм пушки были способны только сделать вмятину на броне КВ. После первого боя на броне танка насчитали 114 попаданий немецких снарядов.
Немцы были настроены очень серьезно, а место засады было им уже известно. По этой позиции был нанесен авиационный и артиллерийский удар. И, освободив дорогу, немцы решили продолжить наступление. К сожалению для них, танк после первого боя сменил позицию. И с этой запасной позиции он начал расстреливать бронемашины и мотопехоту противника, пытавшиеся проехать по шоссе.
Раскрыв местоположение упрямого КВ, немцы с дальней дистанции силами нескольких тяжелых танков PzKpfw IV пытались или уничтожить, или хоть как-то повредить наш КВ, а также отвлечь его от зенитки 88 мм, которую они подтаскивали на прямую наводку.
В этом бою с брони КВ было сметено все, что перед боем было укреплено на броне снаружи — и ящик для инструмента, и скобы, и запасные танковые траки. У немцев получилось удачными попаданиями заклинить башню КВ и повредить часть оптических приборов танка.
КВ вынужден был выехать из окопа, после чего, наводя орудие всем корпусом, он уничтожил пушку и ее расчет. Часть грузовиков с пехотой проскочила, но они через пару километров были встречены другими танками полка и обороняющейся пехотой. В коротком бою их уничтожили.
В этот день и в этом месте немцы отступили. В конце дня на танке насчитали 156 отметин от попаданий снарядов.
Три танковые засады роты Колобанова в тот день уничтожили 43 танка 6-й танковой дивизии Вермахта. Через несколько дней ее командир, генерал Франц Ландграф был отстранен от командования и заменен генералом Эрхардом Раусом.
На место боя приехал спецкор «Известий», который сделал фотографии горевшей немецкой танковой колонны. По результатам боя командование полка написало представления на награждения всем участникам небывалого боя. На всех танкистов роты. А командира представили к званию
А в штабе Ленфронта нашелся какой-то «борец за правду», который имел власть перечеркнуть представление, подписанное комдивом танковой дивизии, и, зачеркнув слова «Герой Советского Союза», начертать красными чернилами: «орден „Красное Знамя“». Штабные не поверили, что такое возможно — они мерили всех по себе.
Через пару недель Зиновий Григорьевич Колобанов был ранен разрывом снаряда. Осколки попали в голову и в позвоночник. Всю оставшуюся войну он провел по госпиталям, выписался и был признан годным к службе уже летом 1945 года. После войны он дослужился до подполковника, командира танкового батальона. В 1954 году вышел на военную пенсию, умер в Минске в 1994 году.
Долгие годы подвиг Колобанова и его роты считался выдумкой. Тем более что командование 6-й танковой дивизии вермахта 26 танков, безвозвратно потерянных в тот день, записала как боевые потери с 22.08 по 05.09, а 17 танков, очевидно, они сумели потом отремонтировать силами ремонтных мастерских дивизии, поэтому их вообще в потерях не указали.
Эх, кабы тот бой не посчитали враньем, поскольку «так не бывает», да кабы еще тогда распространили на все танковые войска опыт того боя роты Колобанова — делать несколько позиций, от боя к бою позиции менять, не спешить стрелять с дальней дистанции, подпустить врага поближе, внимательно следить за полем боя, уничтожая в первую очередь самые опасные для танка цели — сколько бы жизней наших солдат было спасено и сколько бы немцев и немецкой техники было бы уничтожено намного раньше!