И не важно, что у собеседника только что были планы развести иностранца (иностранку) на деньги (на секс), и намерения эти имеют все шансы на успех. Не важно, какой социальный статус у египтянина. Учился ли он в Каирском Американском Университете за несколько тысяч долларов или необразован настолько, что даже свое имя на арабском языке без ошибок написать не способен. Нагиба Магфуза он знает и искренне обрадуется, если поймет, что за пределами Египта этот писатель тоже известен.
Современные египтяне не гордятся пирамидами и боятся плавать в Красном море, для них это просто декорации жизни. А вот человек, написавший несколько книг, которые удостоились всемирного признания, их современник, тот, который ел ту же самую еду, ходил в ту же самую школу, пил тот же самый чай и курил шишу (кальян) в кафе, спорил до хрипоты о злободневных проблемах, ходил в соседнюю мечеть… Он такой же, как мы. Только более удачлив.
Когда-то один мой знакомый дайвер из Хургады, классический ловец одиноких женских сердец и высококлассный специалист по художественному вранью, неисправимый романтик, признался мне, что мечтает стать профессором. Только я раскрыла губки, чтобы выдать, что для начала ему не помешало бы научиться кушать вилкой, как услышала: «Я хочу написать книгу. О любви». Тут я захлопнула источник вербальных ресурсов.
Говорить о любви он умеет идеально, как любой египетский мужчина старше пяти лет. И правда, почему бы ему об этом не написать? Лень? Неуверенность в своих силах? Или установка, что писать книги могут только избранные, Профессоры?
Но ведь Нагиб Магфуз тоже был обычным человеком, как он посмел претендовать на признание, а главное, получить Нобелевскую премию. Почему в честь него называют кафе и улицы: он самый умный? Или самый наглый? Чем он лучше остальных? Пристрелить его, чтобы не зазнавался? Или зарезать?
Пытались убить. Не убили. Он не перестал после этого гулять по любимым улицам родного Каира, засиживаться в кафе, не нанимал охрану и не уехал в страны развитого капитализма. Он просто жил, точно зная, что смерть — естественное завершение земного пути. «Рано или поздно, так или иначе». Как настоящий мусульманин.
Я не думаю, что его пытались уничтожить экстремисты. В его книгах нет ничего, способного оскорбить религиозные чувства. Но чувства личные точно могли пострадать. Почему он? Почему не я? Я тоже живу в Египте и тоже умею хорошо рассказывать долгие истории, так, чтобы все забыли об окружающей действительности. Почему я не Профессор? Наверное, потому, что ты занимаешь мое место. Умрешь ты, и я буду знаменит на весь мир… Если найду время, чтобы опубликовать свои книги, которые, правда, еще не написаны.
Книги Нагиба Магфуза для образованного человека, выросшего на Пушкине, Тургеневе, Диккенсе, Бальзаке, прости Господи, Марселе Прусте и Достоевском, сначала воспринимаются как «детский сад, штаны на лямках». И что вы нам хотели сказать? Где действие? Где ваши страсти африканские? Так все скучно и примитивно, что хочется читать дальше в надежде на интригу и разгул эмоций… Опять все сначала, зачем писать об обычных явлениях: смертях, любви, голоде и жажде? Все так пресно.
День за днем, поколение за поколением нанизываются как жемчуг на нитку бытия, и хочется читать еще. И приходит понимание, что это просто другая литература, другая культура, другая жизнь. Одна беда — не все его книги еще переведены на русский язык, а жаль.
Хочется читать, хочется прожить каждый день жизни героев книги, которые так далеки, но так близки, как египетские звезды зимней ночью в бездонном небе.
О творчестве великого писателя лучше всего говорят его произведения. Просто найти время прочитать. Даже если повествование сначала кажется не динамичным: это значит, что мы привыкли к другой динамике, но это не значит, что наша привычка уместна. Она другая.