Детство барона прошло в Ревеле (современный Таллин), где он какое-то время посещал Николаевскую гимназию, откуда вскоре был исключён из-за недостатка прилежания и обилия проступков. Мать Романа, осознав неспособность сына к гуманитарным наукам, в 1896 году отдала его в петербургский Морской кадетный корпус. Барон, потомок древнего рода, происходящего ещё от древних скандинавов и крестоносцев, с жаром приступил к изучению военных наук.
Служба увлекла его, стала новой жизнью. Впоследствии, уже в плену красных, на вопрос «Чем прославился ваш род на русской службе?» Унгерн ответит: «Семьдесят два убитых на войне». За год до окончания кадетского корпуса барон бросил обучение и уехал на фронт Русско-Японской войны. Вернувшись оттуда в чине ефрейтора и с медалью, поступил в Павловское училище, которое и закончил в 1908 году.
Участвовал в Первой мировой войне, где и заслужил Георгиевский крест (по одной из легенд, которыми личность барона значительно обросла в дальнейшем, в плену Унгерн сгрыз орден, чтобы тот не достался большевикам). Дальнейшая судьба барона неразрывно связана с Дальним Востоком, куда тот в августе 1917 года направляется со своим другом Семёновым, будущим атаманом. Несмотря на то, что его участие в Гражданской войне не повлияло коренным образом на её исход, действия Унгерна повлияли на судьбу Дальнего Востока. Барон стал основателем многонациональной Азиатской Конной дивизии, включившей в свой состав русских, бурятов, монголов, тибетцев…
Одно из ключевых событий в военной биографии барона — штурм Урги (современного Улан-Батора, столицы Монголии). Воспользовавшись элементом неожиданности, неподготовленностью китайцев к войне с русскими и советами командиров, прибывших к нему от атамана Семёнова (другого крупнейшего лидера Белого движения в Забайкалье), Унгерн, несмотря на десятикратный перевес в войсках противника, изгнал китайцев и восстановил титул богдегегена — традиционного религиозного правителя Монголии.
Отстояв независимость монголов от Китая, барон столкнулся с новым противником, победу над которым ему уже не суждено было одержать, — Красной армией. В мае 1921 года Унгерн, пополнив ряды Азиатской Конной дивизии, двинулся к границе с Советской Россией. Сильно углубившийся в буддизм и шаманизм Монголии, он стал больше доверять результатам гаданий, чем врождённому военному чутью и здравому смыслу. Войска начали слабеть, а впоследствии — разбегаться, в рядах приближённых завелись предатели…
Монгольская легенда гласит, что Джанджин-нойон («Бог войны» — так звали монголы Унгерна), ушёл в монастырь, молиться об исчезновении «красной заразы». В реальности же барон в августе 1921 года был схвачен своими же солдатами и передан в руки красных отрядов. Потрясённый предательством, он позже отвечал на допросах: «Разложения своих войск и заговора против себя совершенно не ожидал».
На допросе в Новониколаевске, незадолго до смерти, Унгерн говорил о том, что чувствует себя последним монархистом на свете, а свой поход назвал «исходом всей авантюры последнего времени». Миропонимание барона трагично так же, как и его дальнейшая судьба. Ленин лично обратил внимание на его дело, приказал провести скорейший публичный суд и незамедлительно расстрелять. 15 сентября 1921 года барон Унгерн-фон-Штернберг был казнён по обвинению в сотрудничестве с Японией и попытке помешать делу революции. В храмах всей Монголии в тот день пели молебны.
В 1998 году Президиум Новосибирского областного суда предложение по реабилитации Унгерна отклонил…