Детство мальчишки прошло в этом небольшом селеньи, расположенном на высоком берегу Волги. Жизнь протекала очень неспешно, современники признавали, что даже по российским меркам Пучеж можно назвать глубокой провинцией. Павел часто помогал отцу, который держал несколько барков для перевоза грузов по Волге. Так что большую часть времени мальчишка проводил на реке, ему было явно не до учебы. К тому же его родной дядя, приходской дьячок, как-то сказал матери: «Главное, чтобы Пашка знал все буквы, умел за себя расписаться, да мог бы складывать числа. Остальное необязательно…»
Арифметика — царица наук?
Дядя и стал его первым учителем, наскоро разучив буквы и уделяя большее внимание цифрам. Была в том заслуга наставника, но Павлу очень понравилось «отнимать и прибавлять», а когда ему впервые в руки попался самый настоящий учебник арифметики, для него это было настоящее чудо.
1830 год оказался для семьи Зарубиных, без преувеличения, черным. В тот год в низовьях Волги свирепствовала холера, отец, общавшийся со многими людьми, подхватил эту заразу и не смог перебороть болезнь. Так для 16-летнего Павла и закончилось детство…
Уже в следующую весну он повел один из своих барков по Волге, но ему явно не повезло — однажды ночью судно наскочило на мель и затонуло. Павлу удалось спастись, но весь товар оказался на дне, убыток составил около 2000 рублей. Но еще хуже — кто-то передал матери, что ее сын погиб. Она поверила этой новости потому, что от Павла долго не было вестей, ему пришлось добираться до дому пешком, а это ни много ни мало — 600 верст.
И второй «поход за славой» окончился неудачей, финансовые дела подправить так и не удалось. Зато Зарубин убедился — продолжать дело отца ему явно не удастся, нужно сменить профиль. Павел решил стать столяром. Его фактически никто не учил, но будущий изобретатель придумал такое приспособление, которое позволяло рассчитывать длину и ширину деталей шкафа так тонко, что при подгонке выходило так, что «комар носа не подточит».
Вскоре состоятельные жители Пучежа заказывали мебель только у Зарубина, а однажды он вообще сделал диво: оборудовал уборную помещицы таким образом, что, как только хозяйка открывала дверь, начинала звучать негромкая музыка. Надо ли говорить, что это воспринималось едва ли не как восьмое чудо света!
Когда заказов не было, Павел освоил часовое дело, чинил ходики для всех желающих. Потом увлекся живописью и черчением, все у него получалось не хуже, чем у профессионалов. И все равно это не удовлетворяло его в полной мере — Зарубин очень хотел, чтобы его таланты где-то сгодились, а время текло, как Волга, не останавливаясь ни на секунду. Уже и 27 лет стукнуло, а достойных предложений ниоткуда не поступало…
Мечта сбывается!
Но судьбе было угодно, чтобы был объявлен конкурс на заполнение вакансий землемеров. Зарубин блестяще сдал испытание и был зачислен в Костромскую губернскую чертежную мастерскую. В те времена труд землемера был одним из самых малопродуктивных, так как если на местности «нарезать» участок в целом не представляло сложности, то нанести его на карту или измерить какую либо площадь на ней было проблематично. Зачастую площадь прикидывали «на глазок», что явно не добавляло точности.
Павел просто не привык работать абы как. А потому он начал придумывать различные приспособления, которые позволяли повысить качество замеров. В частности, планиметр, придуманный Зарубиным, означал, как минимум, революцию в измерении площадей. Это приспособление практически сразу стало известно и за границей, где получило очень высокую оценку. Но вот начальство губернской чертежной мастерской строго отчитало Зарубина и потребовало, чтобы он перестал заниматься «ерундой». Павел Алексеевич не послушался, ведь ему нужно было довести планиметр до максимального удобства. В результате изобретателя посадили в кутузку, и строго запретили заниматься изобретениями, угрожая в противном случае исключением из службы.
В конце концов растущая известность позволила Павлу Алексеевичу перебраться в Москву. В 1854 году ему присудили Демидовскую премию (20 тысяч рублей) за изобретение планиметра. Он действовал так: острием прибора обводился контур площади, которую нужно было измерить, а стрелки на циферблате (вот где пригодилось умение Зарубина работать с различными механизмами, в том числе и часовыми), показывали величину площади участка в десятинах и квадратных саженях. Еще через два года изобретатель снова получил Демидовскую премию. На этот раз за то, что новая модификация планиметра получила функцию самоката, что позволило измерять гораздо большие площади…
Короткая передышка в родном городеРеклама
Перед Павлом Алексеевичем открывались хорошие перспективы. Но он очень устал. От суеты московской жизни, а еще больше — от целой армии чиновников, которые продолжали его травлю. К тому же к этому времени Зарубин уже обзавелся семьей, в которой подрастали пятеро дочерей и два сына. На семейном совете и было решено вернуться на родину отца — в Пучеж. Для детей это бы, кстати, не самый худший вариант. Свежий воздух, река, парное молоко…
На родине Павла Алексеевича еще помнили, одна из местных помещиц наняла его частным землемером — живи и радуйся! Но изобретательный ум Зарубина не привык томиться в бездействии. Землемер часто приходил на берег реки, смотрел на Волгу, на суда, проходившие мимо, и задумался изобрести прибор, который позволил бы по ходу плавания определять: в каком направлении движется плавсредство, какое расстояние преодолело за время «путешествия». А еще лучше, если путь сразу же будет «отчерчиваться» по карте.
После этого Зарубин «увлекся» сельским хозяйством и здесь предложил нечто такое, что существенно облегчило труд хлеборобов. Это была жатвенная тележка, которая позволяла заменить труд нескольких жнецов. Этот механизм был одним из первых в России применен на практике. Помещица лишний раз убедилась, что для острого ума и золотых рук ее землемера нет преград.
Впрочем, в родном краю изобретатель пробыл не так долго. В 1863 году один из министров, лично знавший Зарубина, пригласил его в Петербург и определил на службу в министерство государственных имуществ, где Павел Алексеевич прослужил без малого еще 20 лет. Спустя три года он изобрел многосильный гидропульт, а еще через год водоподъемник, за который лично император удостоил изобретателя ордена св. Владимира 4-й степени.
Не техникой единой…
Кроме того, Павел Алексеевич активно сотрудничал со столичной прессой, стараясь рассказать о своем изобретении доступным, легким языком. Но этим не ограничился, выпустив двухтомный роман «Темные и светлые стороны русской жизни». Справедливости ради следует сказать, что роман не снискал бешеную популярность, отчасти из-за не совсем удачного названия. Но это не сильно огорчило начинающего писателя, он по-прежнему помимо своей основной работы занимался выпуском газеты «Петербургский листок».
К сожалению, многие изобретения не были апробированы из-за недостатка средств, а часть из них так и не удалось завершить. В последние годы жизни Павел Алексеевич тяжело страдал из-за прогрессирующего рака печени. От него он и скончался 12 августа 1886 года, на 71-м году жизни. А в истории государства российского Зарубин остался не только как изобретатель и писатель. Золотой медалью его имени награждали последующие поколения российских изобретателей…