В двух словах о самом Михаиле Петровиче Кожевникове. Он родился и жил в Екатеринодаре (ныне — Краснодар), будучи юношей, увлекся идеями марксизма, четырежды арестовывался харьковскими и ростовскими жандармами за хранение нелегальной литературы, был сослан в Томскую губернию, где познакомился с будущей супругой, тоже ссыльной.
Лотерейный билет с выигрышными номерами…
Когда сыну исполнилось полгода, Михаила Петровича отпустили обратно в Екатеринодар, но он пробыл на родине недолго. Сослался на то, что срок ссылки жены подходил к концу только в августе 1910 года и написал рапорт томскому губернатору с просьбой вернуться в этот губернский город. Свою просьбу подкрепил желанием поступить в местный технологический институт.
Ему разрешили приехать, но поступил он в 1910 на медицинский факультет Томского Императорского университета, а по его окончании в 1916 году устроился работать врачом. В Февральской и Октябрьской революции участия не принимал, был мобилизован белыми, за что потом был исключен из РСДРП, пытался восстановиться, но из этого так ничего и не вышло. Зато «подарил» сыну очень уважаемую в пролетарском государстве строку в биографию в графе «происхождение». С каким наслаждением Вадим Михайлович вписывал то «из ссыльных», то «из политических заключенных». В те времена это был почти что лотерейный билет с выигрышными номерами…
Во всяком случае, в Московский государственный университет на факультет литературы и этнологии Кожевников-младший поступил без проблем. И еще в студенческие годы опубликовал свой первый рассказ, который назывался «Порт». Впрочем, сказать, что уже тогда у Вадима чувствовалась рука мастера — значит погрешить против истины, ведь писатель — как румяное яблочко: ему нужно вызреть, «налиться» мастерством, другое дело, что яблоки бывают разных сортов — есть дички, от которых кривятся, а есть культурные…
Перо приравнивали к штыку
Чуть-чуть приоткрыл дверцу своего таланта Кожевников в самом конце 30-х годов. А потом была война, на которую начинающий писатель отправился в качестве военного корреспондента газеты «Правда». Если кто-то полагает, что на войне это — не самая трудная профессия, могу уверить: суждение ошибочное. Как-то в начале 80-х годов мне посчастливилось пообщаться со знаменитым мастером фотохроники Великой Отечественной войны Евгением Халдеем (именно его работа «Знамя Победы над рейхстагом» говорит больше о нем, чем собственная фамилия). Евгений Ананьевич пояснил: «Нас, фотографов и журналистов, гитлеровские снайперы „выцеливали“ в первую очередь, знали, что наше слово и фотография страшнее, чем танковый полк…»
Кожевников на войне был одержим. Он пробирался в самые передовые подразделения, несколько раз чудом избежал гибели. Военкор искал что-то такое, что позволило бы наиболее ярко раскрыть русский характер. И его сборники «Рассказы о войне» и «Март-апрель», вышедшие в грозном 1942 году, стали одними из наиболее ярких в литературе периода начала Великой Отечественной войны. Тогда еще только создавались такие произведения, как «Они сражались за Родину»…
Кстати, именно рассказ «Март-апрель» был практически сразу после написания экранизирован, а это произведение сравнивали ни больше ни меньше, с военной прозой Льва Толстого, в частности, с «Севастопольскими рассказами». Забегая вперед, скажу, что до конца войны Вадим Михайлович выпустил еще несколько сборников. И каждый раз он по-прежнему на первое место ставил вечного труженика войны — солдата. Что не могло не вызывать уважения со стороны бойцов и командиров.
В апреле 1945 года Вадим Кожевников вместе с передовыми отрядами советских войск вступает в Берлин. Бои носили очень ожесточенный характер, но писатель не берег себя, его часто видели там, где трусы просто умерли бы от страха. И сразу четыре боевых ордена — яркое свидетельство того, что его ценили.
Иоганн Вайс «родился» в Берлине?
Позже, Вадим Михайлович сознался, что идея создания большого эпического произведения, посвященного разведчикам, возникла именно в поверженном Берлине. Он вдруг подумал, что вот так, многомиллионной группировкой очень легко взять любую осажденную крепость, а каково быть тем, кто приближал эту победу изнутри, находясь в полном окружении врагов, причем, не находясь в «спячке», а активно работая, ежесекундно рискуя собственной жизнью.
Было ли у писателя еще тогда, в мае 1945 года, ощущение того, что это будет разведчик Иоганн Вайс? Скорее всего, нет. «Личности» тогда писатель еще не прорабатывал. Но то, что войну нужно показывать с разных сторон — эта мысль, повторюсь, зародилась именно тогда.
После войны, ставший благодаря своей военной прозе признанным мастером, Вадим Михайлович назначается редактором журнала «Знамя». В понимании многих людей, редактор — это венец в журнальной или газетной деятельности. Но нельзя забывать и о том, что вдумчивый редактор, целеустремленный, привлекая к сотрудничеству талантливых людей, часто оказывается не только в роли «вершителя судеб», но и прилежным учеником. Вбирая и впитывая по частице от того или иного таланта, перенимая какие-то методы, формы, творческие приемы. Не учатся на этой должности только самые недалекие люди.
От военной тематики Кожевников плавно перешел к общечеловеческой. Ему было важно понять, кто были его старшие товарищи, из-за чего они так упорно боролись с царизмом, пусть даже сгорали в этой борьбе, но от этой маленькой искры возгорелось большое пламя. Роман в двух частях «Заре навстречу» был посвящен томской ссылке отца, он во многом автобиографичен, хотя, честно говоря, не думаю, что сегодня найдется слишком много охотников его перечитать, он так и остался в своем «отсеке»…
И, наконец, какой подарок сделал себе Вадим Кожевников к 20-летию Великой Победы. Он поставил окончательную точку в своем лучшем романе, который называется «Щит и меч». И пусть сейчас некоторыми людьми разведчик Александр Белов (он же Иоганн Вайс) воспринамется, как лубочная картинка, мол, у него нет никаких слабых мест, перед Кожевниковым стояла задача сделать образец для подражания, и он прекрасно справился с этой задачей. Не без помощи консультанта Александра Святогорова.
Владимир Басов вернул «должок»…
Конечно, в чем-то Вадиму Михайловичу повезло. В те времена из-под пера мастеров слова выходило немало подобных произведений. Но именно на «Щит и меч» обратил свое внимание известный актер и режиссер Владимир Басов. Он уважал Кожевникова еще со времен войны, когда в декабре 1941 года в студеные дни вместе с боевыми прикрывал щели блиндажа немецкими трупами, чтобы не замерзнуть…
И какой блестящий актерский состав подобрал Владимир Павлович, доверив первую скрипку начинающим, но ярким Олегу Янковскому и Станиславу Любшину. Они словно были созданы для этих ролей.
Кожевников написал еще немало произведений. Но они сегодня остались «за кадром» — такова, к сожалению, планида писателя средней руки. Но разве он в этом виноват? Другие вообще ничем в памяти не остаются.
Деньги в газетке от тов. Сталина…
А закончить рассказ о Вадиме Кожевникове хочется небольшим эпизодом, рассказанным его дочерью. С фронта, в сорок втором, по распоряжению Сталина были призваны в Москву, к Верховному главнокомандующему, два военных корреспондента: Твардовский, прославившийся «Василием Тёркиным», и Кожевников, у которого был опубликован рассказ «Март-апрель». Их щедро наградили — французский коньяк и что-то, завернутое, в газету. Оказалось, деньги.
Вадим, ликуя, к родителям прибежал. Мама, Надежда Георгиевна, как узнала, так и закричала: «Что-о-о?! Он посмел тебе деньги совать, в газете?! Негодяй!»
То, что в свое время Михаил Петрович Кожевников помогал бежать из ссылки, из Томского края, Иосифу Джугашвили, и даже был сфотографирован с ним вместе — была без преувеличения «мина замедленного действия». До этого факта в любое время могли докопаться, расстрелять Кожевникова-старшего и каким-то образом задеть и сына. Может быть, и это обстоятельство каким-то образом влияло на творчество Вадима?
На эти вопросы теперь никто не ответит. Умер Вадим Михайлович 20 октября 1984 года, почти четверть века назад…