Когда Юлии исполнилось 8 лет, а ее брату Якову — 12, в семье умер отец. Их мать, Евфросинья Эммануиловна, после смерти мужа переехала с детьми в имение Данзасов в Харьковскую губернию, а затем переселилась в Петербург. После окончания гимназии 16-летнюю дочь мать отправила в Париж, в один из университетов Сорбонны, где Юлия изучала философию и психологию.
Во Франции Юлия Данзас испытала влияние философов Ф. Ницше и А. Шопенгауэра. Она увлекалась теософией, стала доктором философии. В ней рано проявился литературный талант. Вернувшись в Россию, Данзас сотрудничала с газетой «Окраины России», писала статьи в сборник «Запросы мысли». Статьи Юлия Николаевна подписывала псевдонимом «Юрий Николаев».
Она резко и открыто выступала против социалистических идей. Много шума вызвала книга Юлии «В поисках за Божеством», где она изложила теорию воссоединения мира и божества. Этой книгой заинтересовался М. Горький, долгие годы она хранилась с его пометками в личной библиотеке. Вскоре состоялось знакомство Данзас с М. Горьким. О том, что оно получит продолжение, тогда никто из них не знал…
Незаурядный ум Данзас, самостоятельность ее суждений и знатность происхождения не остались незамеченными в высших кругах Петербурга. Последняя императрица России Александра Федоровна предложила Юлии Николаевне заняться вместе с ней благотворительной деятельностью. Данзас согласилась. Так, в 28 лет она стала статс-фрейлиной императрицы. Но очень скоро жизнь во дворце становится для Данзас невыносимой. Атмосфера, царившая там, для нее непонятна и неприятна. Юлию Николаевну раздражают спиритические сеансы, странники «Митьки» и «Машки», которых можно встретить в покоях Александры Федоровны. А главное — Распутин…
Когда началась Первая мировая война, императрица хотела передать свои канцелярские дела Данзас, но та ответила отказом. Юлия Николаевна твердо решила ехать на фронт. Сначала ей пришлось заведовать полевым складом Общества Красного Креста 10-й армии, потом она пошла добровольцем в казачий полк, участвовала в боевых действиях, награждена Георгиевским крестом. После Февральской революции Данзас вернулась в Петроград. Она тут же пишет статью «Национальное самоубийство», в которой обвиняет интеллигенцию в народной катастрофе.
В период революционной круговерти Юлия Данзас поступила на работу в Публичную библиотеку. Ее успешной службе способствовало знание 9 языков. Но беспокойная натура Данзас требовала большего. Параллельно она начинает преподавательскую работу в психоневрологическом институте. Кроме того, она, как и прежде, не изменяя своим интересам, становится членом сразу нескольких философских обществ. В 1920 году М. Горький предложил ей работу в Доме ученых Петрограда. На одном из его собраний Данзас познакомилась с руководителем русских католиков, отцом Леонидом (Леонид Федоров). Леонид Иванович имел хорошее образование и обладал даром убеждения. Данзас, находясь под впечатлением его блестящей речи о будущем России, решила принять католичество.
С помощью Федорова Юлия Николаевна создала католическую общину и избрала для себя жизнь монашки. Отныне у нее новое имя — Иустина. Община просуществовала всего один год. В 1923 году Данзас, как и все члены общины, была арестована за создание «контрреволюционной» организации и приговорена к 10 годам лишения свободы. Как потом писал академик, ученый Дмитрий Сергеевич Лихачев, который в эти же годы находился в лагере, — «она искала твердой духовной опоры, а угодила на Соловки».
Однако до «знакомства» с Соловецким лагерем, 44-летняя Данзас провела 5 лет в тюрьмах Сибири. На Соловецкие острова вместе с очередной партией заключенных Данзас прибыла весной 1928 года, страдая цингой. Видя ее физические страдания, кто-то из женщин заступился за нее: «Она верующая. Поместите ее с ними». Но Данзас никогда не была «смирной» и не ужилась среди сестер. Как-то пришел отец Леонид, хотел покаяться перед ней, называл себя виноватым, на что она ответила, что никакой вины в его поступках не видит. С этим они и расстались…
Деятельная Данзас даже в этом месте оказалась востребованной. Ее определили счетоводом, а заодно и библиотекарем в заведение с громким названием «Музей общества краеведения». Однако он напоминал склад уцелевших в революционных переворотах вещей. Юлии Данзас надлежало всю имеющуюся здесь утварь — иконы, сосуды, книги, кипы бумаг, истлевшие вещи бывших заключенных — привести в порядок, сделать опись и составить каталог. В «Музее» часто читались лекции. Данзас хотели приобщить к «антирелигиозной работе», но она со свойственной ей прямотой наотрез отказалась.
На Соловках Юлия познакомилась со многими интересными людьми.
В начале 1931 года большую часть заключенных отправили на строительство Беломоро-Балтийского канала. В их числе была и Данзас, которую направили на работу в канцелярию. Всех женщин разместили в полутемном ангаре с окном и печкой, нарами в два яруса. «Остроумие» некоторых заключенных в адрес бывшей фрейлины успеха не имело. Данзас обладала внутренней силой и самообладанием — это и спасало ее от унижений. В январе 1932 года пришло сообщение о досрочном освобождении Юлии Николаевны, на год раньше срока ее заключения. Как потом Данзас узнала, об освобождении хлопотал ее брат Яков Николаевич, живший в Германии. Ходатайствовал и М. Горький, ценивший Данзас как писателя и ученого.
После освобождения Юлия Николаевна встречалась с Горьким. Он предлагал ей заняться переводческой деятельностью. Она обещала подумать. Но, по словам исследователя биографии Юлии Данзас журналиста Игоря Кузнецова, Горький «прочитал» в глазах этой 53-летней женщины желание тотчас же покинуть страну. На прощание он напутствовал свою собеседницу: «Только прошу вас — не пишите ничего о Соловках, ни с кем не говорите об этом…» Как известно, этого обещания Данзас не сдержала, написав впоследствии две книги о Соловках на французском языке и одну на русском.
В ожидании отъезда в Германию, как писал
Юлия Николаевна Данзас умерла 13 апреля 1942 года, в возрасте 63 лет. Похоронена в Риме, где провела последние годы жизни.