Вот уже второй месяц, как захожу в книжный и… Хотя давно потерял всякую надежду, всё равно спрашиваю:
— У вас Анчаров есть?
Но, получив в ответ традиционное отрицательное покачивание головой, грустно отхожу от прилавка. До следующего раза…
Конечно, кто-то из читателей может пожать плечами и недоуменно хмыкнуть:
— Чудак человек. А библиотеки на что?!
Да знаю я. Знаю про эти библиотеки. Вот только их сотрудники качают головами точь-в-точь, как и продавцы, поясняя при этом, что фонды у них, мол, начали формироваться после 90-го года, а Анчарова с 80-х годов не переиздавали…
Странно. В точных библиографиях Михаила Леонидовича есть указания на сборники, изданные в 92-м и 99-м годах. Как не знать об этом? Но факт остаётся фактом. В библиотеках низового уровня Анчарова нет. Просто нет.
Как? Неужели мы все, большая и многочисленная страна, забыли о человеке, которого Владимир Высоцкий называл своим учителем? И ведь было за что!
Михаил Анчаров по сути — основатель жанра авторской песни. Правда, первую — «Не шуми, океан, не пугай» — в 1937 году он написал на стихи Александра Грина, которым тогда зачитывался. А кто не бредит «Алыми парусами» и не зачитывается Грином в четырнадцать лет? Потом были песни на стихи Б. Корнилова («В Нижнем Новгороде с откоса…»), В. Инбер («Цыганский романс»), но первая — она всегда остаётся самой памятной. И не только потому, что с неё всё началось. Но и потому, что благодаря ей, Мише удалось познакомиться с вдовой писателя, Ниной Грин, которая как раз приехала в Москву по делам литературного наследства. И… кто-то сказал ей, что вот, есть такой мальчик.
Эту встречу Михаил запомнил на всю жизнь: «Я спел песню. Она заплакала. Это было для меня как, орден. Можно сказать — хоть дальняя, но посылочка от Грина… Это было перед самой войной, примерно за месяц».
Анчаров уже закончил школу и был первокурсником, как… Война! В июле он уходит из Московского архитектурного института и подаёт заявление в военкомат с просьбой зачислить добровольцем на фронт. Но там решают по-другому. По направлению райвоенкомата Михаил поступает на восточный факультет Военного института иностранных языков Красной Армии (ВИЯКА). Именно тогда, в октябре 1941-го, Анчаров пишет первую песню на собственные стихи — «Песня о моём друге — художнике».
И в институте, и позже, на дальневосточном фронте, куда Михаил, в совершенстве овладевший китайским и японским языками, был направлен в 1945 году после окончания ВИЯКА, он писал песни «для себя» и был искренне удивлён, когда узнал, что их поют солдаты разных армий и соединений. Лейтенант Анчаров не собирался становиться поэтом. Его интересовала живопись, которой он начал заниматься в детской изостудии ВЦСПС ещё в 7-м классе (1936 г.).
«…я просто смертельно хотел учиться живописи. По ночам краски снились, стонал», — так позже он вспоминал последние годы армейской службы.
Потому уже на следующий год после демобилизации, в 1948-м, Михаил по конкурсу поступает на живописное отделение ВГИКА. Но кино войдёт в его жизнь позже, а тогда планы поменялись и, после месяца учёбы, он забирает документы из института кинематографии и становится студентом МГХИ им. Сурикова, диплом которого получает в 1954 г.
Но… Профессиональным художником Анчаров так и не стал. Вернее, не захотел. Потому что понял, что может написать картину в любом стиле…, кроме своего. И ещё. Чего Михаил просто не выносил в искусстве, так это того, что сам он называл «самодостаточным, как задница, профессионализмом».
Его интересовало только творчество, а творят, как считал Анчаров, только то, «…чего в природе ещё не было. Ни автомобиля в природе не было, ни… „Илиады“. Война греков с троянцами была, а „Илиады“ не было. Её сотворил Гомер в форме эпоса».
И Анчаров возвращается к песням, которыми он рассказывает слушателю о том, что пропустил через себя, что его волновало, и чем он считал даже не возможным, а должным поделиться. Именно такие его «Сорок первый», «Песня про низкорослого человека…», «Баллада о танке Т-34»…
Мы по жизни брели — безбожники,
Мушкетёры и сорванцы.
В каждом жил с ветерком повенчанный
Непоседливый человек.
Нас без слёз покидали женщины,
А забыть не могли вовек.
(«Сорок первый», 1959−1960)
И его искренность вызывала ответную реакцию. Такую же искреннюю, заинтересованную и мощную.
А потом приятель предложил Михаилу написать сценарий. И в его жизни начался новый этап. Очередной новый. После нескольких неудачных попыток им, в соавторстве с С. Вонсевером, написан сценарий к фильму «Баллада о счастливой любви» (1955). К которому чуть позже добавятся уже написанные самостоятельно, по окончанию Сценарной мастерской, «Мой младший брат» (1962) и «Аппассионата» (1963).
В 1971 г. на экраны страны вышел снятый по сценарию Анчарова первый в истории советского телевидения сериал — «День за днём». Как сказали бы сегодня, у 9-серийного телеспектакля был просто «потрясающий рейтинг». Песня на стихи Михаила Леонидовича «Стою на полустаночке» стала народной. Страна требовала новых встреч с полюбившимися героями. И уже в следующем году выходит вторая, 8-серийная, часть «Дней».
Но это будет чуть позже. А сначала песни и картины Анчарова сольются воедино. В результате чего получится богатая, многослойная и образная проза. И Михаил в очередной раз стал первым. Первым «импрессионистом» в прозе. Как считает создатель посвящённого Анчарову сайта Ю. Ревич, он «…искал и творил образ, впечатление, а на детали обращал внимание лишь постольку, поскольку они созданию этого образа помогали или мешали»…
Первыми, в 1964 г., в журнале «Смена» публикуются рассказы «Барабан на лунной дороге» и «Венский вальс». За ними, одна за другой, повести «Золотой дождь» (1965), «Сода солнце» (1965), «Этот синий апрель» (1967), роман «Теория невероятности» (1965).
Его книгами зачитывались, но… Нет пророков в своём отечестве. Пресса и телевидение упорно молчали, а произведения Анчарова публиковались в основном в периодике. Как, например, роман «Самшитовый лес» («Новый мир», 1979). Зато в Европе… В Болгарии, Чехословакии, Румынии (1968), Германии (1976) книги Михаила Леонидовича публиковались с восторженными предисловиями.
А писатель не задумывался о какой-то там славе и престиже. Он просто творил. Анчарову нужны были «контакт с бумагой и два-три человека». Потому что ему хватало «…самооценки и оценки недалеко отстоящих» от него людей. «Проверил и пошёл дальше».
Но… Дальше не получилось. 11 июля 1990 г. Михаила Леонидовича не стало.
Он так и не успел завершить работу над романом-клипом «Евангелие от Святого Духа», обещавшим стать событием в современной литературе. Хотя, может, это и не совсем верно. Анчаров — сам по себе событие в нашей культуре. И пусть сегодня его нет с нами. Есть — произведения. В которых автор такой же, каким он был и при жизни: жадный до творчества, искрометный, бескомпромиссный, не терпящий скучной назидательности или заумного философствования.
Он любил нас, своих читателей, считая, что все люди интересны и талантливы, поскольку «одарены жизнью. И перед этим невероятным фактом всё остальное — мелочь и подробность».
Неужели мы не можем ответить Михаилу Леонидовичу тем же? Любовью… Уже своей.
В качестве иллюстраций использованы фотоснимки с сайта ancharov.lib.ru и www.vysotsky.km.ru