А началась она 28 августа 1925 года в Батуми, где его отец, Натан Стругацкий, работал редактором газеты «Трудовой Аджаристан». Так что первые годы будущего писателя прошли на берегу Черного моря. Он, как и все его сверстники, с утра до позднего вечера пропадал именно на море, и каждое лето был похож на арапчонка. Любовь к водной стихии осталась в его крови до конца дней…
В 1933 году Натана Залмановича назначили научным сотрудником Государственного Русского музея в Ленинграде. Именно здесь, спустя несколько дней, на свет появился младший брат Аркадия, которого назвали Борисом. Так что в какой-то мере детство у старшего брата закончилось, потому что с младшим чаще всего приходилось оставаться именно ему.
«Дорога жизни» разделила семью
В довоенные годы семья Стругацких жила дружно и, по большому счету, без особых проблем. Но с началом Великой Отечественной войны и с наступлением гитлеровцев на Ленинград — все изменилось к худшему. Поначалу Натан Залманович наотрез отказался покидать город на Неве вместе с семьей, как-то не верилось, что фашисты задержатся у стен города надолго. Но тяжелая зима 1941−1942 года внесла свои коррективы. Стругацкие решились выехать из Ленинграда по Дороге жизни.
Отъезд был назначен на январь 1942 года, но накануне его тяжело заболел Борис. На семейном совете было решено, что сначала в эвакуацию поедут только отец со старшим сыном, а мама с младшим присоединятся к ним позднее.
Увы, этому не суждено было сбыться. Обессиленный от голода Натан Залманович так и не доехал до Средней Азии, куда они направлялись. Он скончался в дороге, в Вологде, где и был похоронен. А Аркадия судьба забросила в поселок Тышла в оренбургской степи, откуда уже в следующем, 1943 году, он был призван в армию.
К счастью, 18-летнего парня, очень умного и образованного, на фронт решили послать не сразу. Его направили в Актюбинское минометное училище, а пока он учился, война продолжилась в Европе. Начальство уже думало о послевоенной жизни, а потому минометчика Аркадия Стругацкого отправили в Москву, в Военный институт иностранных языков, где он учился вплоть до 1949 года, после чего лейтенантом, с дипломом переводчика с японского и английского языка, Аркадий был отправлен туда, куда Макар телят не гонял, на Камчатку.
Новое секретное оружие русских
Жизнь в военном городке была нелегкая. Я уж молчу о бытовых трудностях, их хватало, речь идет о службе. Как переводчик, молодой лейтенант должен был на катерах гоняться за японскими браконьерами. Представляю его бессилие и ярость, ведь любая дуэль с наглыми ворами морского богатства предсказуемо заканчивалась не в нашу пользу: на судах браконьеров были мощные двигатели, так что наши ржавые «калоши» со своим черепашьим ходом никого догнать не могли. Больше всего задевало то, что при этом японские браконьеры еще и откровенно издевались над нашими пограничниками.
Но Аркадий не был бы талантливым во всем, если бы не придумал интересный ход. Однажды офицеры-холостяки в очередной раз проводили культурно-развлекательное мероприятие: пили неразбавленный спирт. На этот раз в компанию затесались представители нескольких родов войск. Переводчик изливал душу какому-то «летуну», который на проверку оказался тыловиком из батальона аэродромного обслуживания. Он и предложил Стругацкому поставить на их «калошу» списанный самолетный движок.
Конечно, это было самоуправство, более того, оба участника эксперимента могли быть, в лучшем случае, уволены из армии, в худшем — получить срок. Но по пьяной лавочке какой только подвиг не совершишь. Одним словом, самолетный движок был установлен на пограничном катере.
Когда это «модернизированное» плавсредство показалось в районе браконьерства, японцы и глазом не моргнули. Они продолжали набивать трюмы собственных катеров, рассчитывая уйти, как это бывало каждый раз. И слишком поздно увидели, что катер русских набрал «космический» ход. В общем, японцев догнали в считанные минуты. Так случилось и на второй день, и на третий. А на четвертый — японцы ушли из этого района промысла, как крысы с корабля перед штормом. По островам пронесся слух, что у русских появилось новое, сверхсекретное оружие…
Выбирай блондинку, и все сложится иначе…
«Культурные» мероприятия были единственной отдушиной в отдаленном гарнизоне. На них лейтенант Стругацкий часто рассказывал интересные истории, которые с ним приключились еще во время учебы в Москве.
Так, однажды они вдвоем с товарищем были приглашены двумя красивыми незнакомками в гости. Еще по дороге парни договорились, кто за кем будет ухаживать. «Ты, Аркаша, берешь на себя брюнетку, а я, так уж и быть, блондинку».
Дружили парами несколько месяцев, пока товарищ со своей блондинкой не решили пожениться. Только на свадьбе выяснилось, что блондинка оказалась дочерью маршала. Счастливый спутник Аркадия дальше Арбата нигде не служил, а оскорбленный Стругацкий «залил горе» так отчаянно, что на следующее утро проснулся на… гауптвахте.
И вместо праздничного стола увидел не менее «помятого» молодого человека, своего ровесника. Разговорились, он оказался сыном другого маршала, имевшего виды на невесту. Поэтому с горя так надрался. Не успели товарищи по несчастью излить свое горе, как во двор московской гауптвахты въехал небольшой броневичок. Оказалась, что мамаша арестанта, мадам маршальша, прислала сыночку снеди на добрый пуд.
Через несколько месяцев младший лейтенант Стругацкий сам пошел свататься. Не нашел ничего лучше, как засватать внучку самого главного столичного мясника. Внучка была согласна, Аркадий тоже, но дедушка заартачился: «За голь перекатную девочку не отдадим». И даже не посмотрел на то, что дедушка Аркадия тоже в свое время был старейшиной мясницкого цеха столицы…
Служба закончилась для Аркадия Натановича в 1955 году, когда началось сокращение в армии, после чего он вернулся в Москву, где работал сначала в Институте научной информации, а потом редактором в Гослитиздате и Детгизе.
На весь холодильник только баночка с икрой. Черной…
Чуть позже они решили с подросшим младшим братом писать вместе научную фантастику. Первые два научно-фантастических рассказа вышли в журналах «Техника — молодежи» и «Знание — сила» ровно 50 лет назад, в 1958 году. А уже в следующем году свет увидела первая повесть — «Страна багровых туч», как раз в Детском государственном издательстве, причем достаточно большим тиражом — 90 тысяч экземпляров.
А дальше — понеслось-поехало. Повестей и романов братьев Стругацких с нетерпением ожидали читатели не только в СССР, но и во многих странах Европы и мира. Так что, испытывая иногда дефицит в советских деньгах, Аркадий и Борис всегда имели на руках чеки Внешторгбанка. Правда, на них не все продавалось. Так, любили рассказывать друзья случай из жизни, когда однажды один их них, прихватив бутылку, спросил у Стругацкого, что прикупить еще, тот сказал коротко: «Хлеба».
Собеседник-собутыльник, купив батон, пришел на кухню, и первым делом решил поставить бутылочку в холодильник, для охлаждения. Каково было его удивление, когда он, открыв дверцу, обнаружил, что единственное содержание холодильника — литровая банка с черной икрой!
Толстое бревно литературы
Как писали братья Стpугацкие? По словам Аpкадия Hатановича, очень пpосто. Сначала они поpознь пpидумывали новую вещь, потом съезжались и делали очень подpобный ее конспект. Затем они вместе писали на машинке пеpвый ваpиант. После этого, оставив себе каждый по копии, они поpознь пpавили pукопись. Hа заключительном этапе pаботы Стpугацкие сводили пpавку в один экземпляp. Выходило без сучка и задоринки…
И еще два интересных момента. Одного из своих сыновей Владимир Высоцкий назвал в честь Аркадия Натановича, которого очень уважал. И второй — одна из дочерей самого Стругацкого стала второй женой Егора Гайдара.
Как я уже сказал, Аркадий Натанович Стругацкий скончался 12 октября 1991 года, после тяжелой продолжительной болезни. С тех пор его младший брат, Борис, по его же словам, продолжил «пилить толстое бревно литературы двуручной пилой, но без напарника».